Хроники Боласа: первый урок
Взобравшись на валун и присев, Найва оглянулась и окинула взглядом горы. После нескольких дней перехода по суровым и коварным склонам, их охотничий отряд вышел наконец на высокогорное плато. Бабушка водила их с Байшьей на плато, когда Найва была еще маленькой. Тогда, много лет назад, горы были укрыты плотным слоем снега, их сковывали гигантские ледники. Сейчас снежный покров истончился, тут и там через него проглядывали камни. Лавина, едва не убившая ее с Байшьей на горе Вечного Льда, была лишь одной из многих, сходивших с некогда белоснежных вершин. Мир менялся. Он сметет тех, кто не сможет измениться вместе с ним.
Найва вгляделась в небо, высматривая дракона Атарки, который несколько дней следил за ними, но его нигде не было. Когда она вновь повернулась к плато, у нее перехватило дыхание. Там, далеко впереди, дракон сложил крылья и спикировал, а потом вновь взмыл в небо по изящной дуге с грацией, недоступной ни одной птице.
Она взглянула вниз, в окруженную скалами лощину, где охотники скатывали шкуры, ночью укрывавшие их от холода.
— Подойди посмотреть, Бай.
Ее сестра-близняшка забралась на камень и встала рядом, щуря глаза от утреннего солнца.
— Этот не из выводка Атарки. Он слишком длинный и гибкий.
— Если это так, то не стоит ему охотиться в землях Атарки... Что там они копаются? — она вновь посмотрела вниз. Охотники нацепляли оружие и взваливали на спину заплечные мешки, готовясь к дневному переходу. На всех были тяжелые кожаные плащи, за исключением самого высокого в отряде — орка по имени Фек из клана Колаган. Его голову украшал гребень жестких черных волос, в котором кое-где проглядывала седина, и в отличие от остальных, он был облачен в одну только тяжелую юбку, сплетенную из кожаных полосок. На его рябой спине крест-накрест висела пара мечей, а в левой руке орк держал крепкий посох. — Наверное, старый орк нас задерживает. Не понимаю, зачем мы его с собой взяли.
— У бабушки есть свои причины на все, что она делает. А теперь тихо. Она идет.
Ясва взобралась на камень и присоединилась к сестрам, встав на одно колено. Перед ними простиралось плато, такое широкое и пустынное, что казалось, что это обнаженная кожа земли, и нет одежды, чтобы укрыть ее. По плато протекал извилистый ручей, и путь его русла отмечала прерывистая линия чахлых деревьев. Больше взгляду было не на чем задержаться — тут и там виднелись полоски травы, болотистые лощины, лужи с ледяной водой, разъедавшей слежавшийся снег, и голые утесы, одиноко торчащие среди рассыпанных булыжников. Здесь никогда не утихал ветер. Он качал траву, играл с выбившимися прядями волос Найвы.
— Видишь дракона? — Найва показала на восток.
— Конечно, вижу, — бабушка прикрыла глаза ладонью, закрываясь от солнца. — Это дракон Оджутая. Весьма необычно видеть его здесь, в угодьях Атарки... а от необычного добра не жди.
— Может быть, он сюда случайно залетел?
— Дитя Оджутая? Нет. Они слишком умны, чтобы допускать такие ошибки.
— Драконы могут быть умными, а не просто голодными?
— Ты что, совсем не слушала бабушкины уроки истории? — Байшья пихнула сестру локтем под ребра, однако толстая кожаная куртка Найвы поглотила почти всю силу удара, так что та даже не шелохнулась. — Оджутай — великий мудрец. — Все в его выводке — тоже мудрецы, хоть и не такие великие.
— Их мудрость — драконья, не человеческая, — сказала бабушка, недовольно поджав губы. — Это он начал чистки. Остальные владыки драконов лишь следовали его примеру.
— Чистки? — увидев, как Байшья закатила глаза, Найва немедленно пожалела о том, что спросила.
— Ты совсем не слушаешь, да, Най?
— Никто из ровесников не превзойдет меня в меткости, бросая копье или стреляя из лука. Что мне до старых сказок?
— Довольно! — Ясва неуклюже поднялась, чем здорово обеспокоила Найву, привыкшую считать бабушку вечно ловкой и полной сил. Но когда Ясва встретилась со внучкой взглядом, в ее суровых глазах не было ни капли слабости. — Пойдем в обход. Доберемся до ручья и будем идти под покровом деревьев. Я хочу попасть к могиле Уджина, не связываясь с этим драконом.
Она повернулась и окинула взглядом западный хребет Кэл-Сизма.
— Как ты думаешь, тот дракон Атарки до сих пор следует за нами? — спросила Найва. — Я со вчера его не видела.
— И я тоже, — сказала Ясва. — Мне не нравится, что он пропал. Может быть, ему стало скучно. А может быть, он до сих пор следит за нами по каким-то причинам, которые в его маленьком мозгу сошли за мысль. Некоторые драконы из выводка Атарки — хитрые и подлые, и это делает их особенно опасными. Девочки, вы вместе со мной пойдете в середине нашей цепочки.
Байшья с улыбкой кивнула — ей больше всего нравилось идти рядом с бабушкой. Найва же вспыхнула от возмущения.
— Ты говорила, что, когда мы дойдем до плато, я смогу сходить на разведку.
— Это было до появления оджутайского дракона. Ступай за мной.
Спорить с бабушкой не было смысла.
Но Найва все еще дулась, когда они отправлялись в путь, и дулась, когда они шли. У нее на языке крутились слова, но произносить их она все же не стала. Время от времени ее близняшка поворачивалась к ней и, состроив гримасу, шевелила насупленными бровями. Наконец Найва не выдержала и улыбнулась проделкам сестры. Утренний поход в тени переплетенных крон вдоль изгибов ручья был не самым приятным — впрочем, она ни за что бы не призналась, что ее беспокоит нескончаемый писк комарья, колючие лианы, цепляющиеся за одежду, и ожоги крапивы. Ни один стоящий охотник не стал бы обращать внимания на такие мелочи. Остальные шли с угрюмой решительностью, шлепками прибивая без устали кусающихся насекомых.
Незадолго до полудня они дошли до старицы — здесь был глубокий пруд, оторвавшийся от основного русла ручья. Бабушка подняла руку.
— Тут мы сделаем привал и наловим рыбы на ужин. Рахан, Сорья, вы первые на посту.
Найва подошла к краю деревьев и, не выходя из-под прячущих ее от чужих глаз листьев, взглянула вверх. Вдалеке парила в небе большая хищная птица — должно быть, ястреб или орел. Стайка длиннохвостых зябликов носилась над кустами у края ручья и ловила мошкару. Через некоторое время к Найве присоединилась бабушка, за ней спешила Байшья.
— Оджутайского дракона нигде не видно, — сообщила Найва. — Может, он улетел в свои земли?
— Наверное, — бабушка пристально изучала ее, и в конце концов Найва начала переминаться с ноги на ногу, опасаясь, что ее отругают, хотя она первая заметила дракона. — Найва, ты хорошо справилась. Защитила сестру. Убила гоблинов и догадалась принести их в лагерь. И, само собой, ты не отстаешь и не жалуешься. Этого я от тебя и жду.
Она хорошо справилась!
Бабушка жестом указала на открытую местность.
— Видишь вон там кольцо камней?
Чуть поодаль от ручья, среди высокой травы возвышался валун высотой примерно в человеческий рост. Его окружало кольцо камней поменьше, словно когда-то это было какое-то огромное кострище. На одном из камней сидели, нахохлившись, два стервятника. Падальщики пристально глядели на что-то внутри кольца — кого-то, кто, должно быть, еще не умер, но скоро умрет.
— Проберись туда, поднимись на булыжник и посмотри, в чем дело. Отсюда нам ничего не видно. Если стервятники не улетают, то и нам бояться нечего. Но ты все равно будь осторожнее.
— Конечно!
— Байшья может пойти с тобой.
—Я думала, что мы с тобой порыбачим, бабушка, — запротестовала Байшья.
— Тебе нужно тренироваться. Если Атарка хоть заподозрит, что ты из шепчущих, она тебя сожрет. Ступай.
Найве самой не терпелось отправиться на разведку. Она оставила свой заплечный мешок у охотников и, взяв с собой только копье и нож, скользнула в высокую траву. Трава была выше ее головы и скрывала из виду, зато выдавала шелестом — с этим неудобством охотнице не приходилось сталкиваться в горах, где трава не вырастала до такой высоты.
— Подожди меня, — запыхтела сзади Байшья.
Испугавшись шума и движения в траве, стервятники захлопали крыльями и поднялись в небо.
— Тс-с! Тихо, — они приближались к кольцу камней, и Найва замедлила шаг. Остановившись, она прислонилась спиной к ближайшему скругленному камню и подалась вперед, вглядываясь в центр круга.
В этот момент ей в лицо прилетел набалдашник посоха, и она еле успела отпрянуть в сторону и уклониться. Перехватив копье, Найва резким круговым движением отбила новый удар, отбросив посох атакующего назад. Тот отступил, едва не споткнувшись, и поднял свое оружие отражая атаку охотницы. Найва направила острие копья вниз и сделала выпад; незнакомец, отбивая удар, с силой обрушил сверху вниз свой посох. Инерция движения вывела его из равновесия. Он неловко попятился назад, отступая. Найва скакнула вперед, чтобы пригвоздить наглеца к земле, но вдруг остановилась, рассмотрев своего противника.
Тяжело дыша и опираясь на посох, на нее глядел юноша. Слева рукав его одежды был мокрым от крови из раненого плеча. В крови были перепачканы его шея и подбородок.
Юноша дрожал от боли — это была легкая жертва, и он заслуживал смерти за то, что ступил в запретные угодья Атарки. Но все же что-то мешало ей нанести смертельный удар. Юноша крепче сжал посох и выпрямился, как подобает достойному воину.
— Ты из клана Темур, — сказал он хриплым голосом. — Я ищу Ясву Коготь Дракона.
Сказав эти слова, юноша, словно вложив в них последние силы, без чувств повалился на землю.
Байшья подошла и встала за спиной близняшки, пораженно глядя на все это.
— Кто это такой? — спросила она.
— Приведи бабушку.
Байшья фыркнула, недовольная отрывистым командирским тоном сестры, встряхнулась и побежала назад.
Найва прижала наконечник копья к шее незнакомца — там, где проходит яремная вена. Она ждала — она была охотницей и умела ждать. В наступившей тишине Найва смогла внимательнее изучить своего пленника. У юноши была выбритая наголо голова, а облачен он был в светло-серый халат, перехваченный широким кушаком и подпоясанный поясом с круглой золотой пряжкой, украшенной серебряными цепочками. Краем глаза Найва заметила, как два стервятника вновь усаживаются на камень, куда она собиралась забраться.
— Вам он достанется, только если бабушка решит, что его не стоит оставлять в живых, — сказала она птицам, и вновь посмотрела на худощавое лицо незнакомца — закрытые глаза, слегка приоткрытый рот. Юноша не был похож ни на кого из тех, с кем она росла; он выглядел загадочно и очень любопытно.
Вдруг он застонал, заворочался, и Найва приготовилась дать отпор, если он вдруг очнется и бросится на нее. Но вот его подбородок опустился, и он снова затих. Охотница сделала шаг назад, и в этот момент к ней подошла Байшья, которая вела огромного орка. Фек осмотрел землю в круге камней и свистом подал сигнал, что все чисто.
Лишь тогда среди камней показалась бабушка. Она обошла бессознательного юношу, осмотрела его со всех сторон, а потом нагнулась, чтобы забрать посох у него из руки.
— Он говорил, что ищет Ясву Коготь Дракона, — сказала Найва.
— Как в моем видении, — радостно поддержала ее сестра.
— Ты видела его? — Найве не понравилось, что Байшья увидела его первым.
— Нет, не его. Я вообще не знаю, кто это такой. Я слышала эти слова. Помнишь?
Может быть, голоса сестер разбудили его, а может быть, все это время его тело боролось, восстанавливая сознание. Веки юноши задрожали, но даже это слабое движение разбередило его рану. Зашипев от боли, он открыл глаза, моргнул и с непонимающим видом уставился на с одну сестру... потом на другую... потом — снова на первую.
— Я сильно ударился головой? — прошептал он. — У меня в глазах двоится. Поговаривают, будто шепчущие Темуров способны создавать своих двойников из льда. Должно быть, одна из вас — волшебный призрак другой?
Бабушка крепче сжала свое копье. Это было обычное оружие с обсидиановым наконечником, а не легендарное копье, увенчанное когтем дракона и когда-то служившее символом ее титула правительницы всех темуров.
— За тобой охотится отпрыск Оджутая, верно?
— Верно.
— Я должна бы убить тебя, а труп бросить к ногам твоего владыки драконов. Твое присутствие здесь ставит под угрозу моих людей.
— Нельзя его убивать, — воскликнула Найва. — Он пришел, чтобы найти тебя. А если ты его не вылечишь, то он умрет.
— Все мы рано или поздно умрем, — ответила бабушка своим спокойным, ужасно раздражающим тоном. А это может быть ловушка, которую устроил Оджутай, чтобы найти меня.
Так ты действительно Ясва, архивариус прошлого и хранительница незаписанного настоящего?
— Тебе до этого какое дело?
— Три месяца назад мой наставник увидел сон. Когда он проснулся, то поведал мне, что мне судьбой уготовано отправиться в дальнее путешествие. Он сказал, что пришло время поделиться нашими тайнами.
— Многие утверждают, будто им ведомы тайны, но немногие из тайн достойны того, чтобы ими поделиться, — сказала Ясва.
Юноша несколько раз порывисто вдохнул, собираясь с силами для новой фразы: — Оджутай уничтожил те записи, что много поколений хранил Шу Юнь. Он хочет стереть из памяти наше прошлое и воспоминания о наших предках, чтобы все мы знали только то, что позволяют владыки драконов. Но история, которую Дракон-дух рассказал первым шаманам, уцелела, потому что существовала не только в письменном виде. Из поколения в поколение она передавалась от наставника к ученику и надежно хранилась в памяти.
Бабушка вскинула брови. В ее глазах блеснула вспышка любопытства, выражение страха и надежды.
— Дракон-дух говорил с вашими шаманами?
— Да. И я знаю... — тут его снова скрутил кашель. На подбородке остались красные капли; он сипло дышал, из последних сил пытаясь не лишиться чувств.
— Мы ничего не узнаем, если ты его не вылечишь, — воскликнула Найва.
— Най права, — согласилась Байшья. — Позволь ему делами доказать свои слова.
Бабушка нахмурилась.
— Фек. Ты видишь дракона из выводка Оджутая?
Орк забрался на камень поменьше и присел. Найве было сложно представить, как он умудрился сделать это со своей больной ногой.
— В небе пусто. Мне это кажется дурным знаком.
Бабушка опустилась на одно колено перед молодым человеком.
— Как тебя зовут?
— Мое имя Тэ Цзинь, Ясва Коготь Дракона.
— Не используй больше этот титул.
Она взяла юношу за руку, которой он зажимал рану, и отвела ее в сторону. Сразу же потекла кровь, красным пропитавшая одежду. Ясва сняла перчатку и положила на рану голую ладонь с разведенными пальцами. Рука засияла магией, жизненная сила потекла из нее, выжигая слабость и болезнь в юном теле. Тэ Цзинь стиснул зубы и не издал не звука, но на лбу у него, несмотря на ледяной ветер, выступили капли пота.
Сияние магии потускнело. Взгляд Ясвы стал усталым, изможденным, но больше она никак не дала понять, какую цену платит за магию исцеления. Она села на корточки.
— Расскажи мне что-то, чего я не знаю, и может быть, я сохраню тебе жизнь.
Он глубоко вздохнул и выдохнул — от мучительного кашля не осталось и следа.
— Вот слова Дракона-духа Уджина, что произнес он в древние времена одному из моих предков-джескайцев.
И он заговорил — едва слышно, почти механическим тоном, словно был всего лишь рупором, через который сквозь поколения говорил куда более древний голос.
Если хочешь освоить путь, ты должен учиться, повторять и запоминать. Знания — это еще и память. Забыть прошлое — значит, потерять часть своей сущности. Что же говорить о целом народе, который теряет свое прошлое!
Моя история — простая. Меня убил тот, кого не было для меня дороже во всех мирах.
Как это произошло? Это уже не столь просто, и рассказ займет немало времени. Слушай же внимательно, ибо однажды он может явиться сюда. Если это случится, берегитесь — какие бы слова он не избрал, чтобы польстить вам и склонить на свою сторону, все они будут ложью.
Бабушка резко вдохнула.
Байшья взяла ее за руку.
— Ты в порядке? Тебе больно?
— Нет, просто плохое воспоминание. Продолжай, Тэ Цзинь. Мне стало интересно.
Он кивнул, словно ожидал такого ответа, и продолжил рассказ.
Мы, драконы, упали с небес на землю, которую не знали, и которая не знала нас. Конечно, нас, таких неоперившихся птенцов, было много. Каждый встречался с этим новым миром по-своему.
Я родился вместе со своим братом Николом — нас было двое в яйце, тогда как во всех остальных — по одному. Мы проснулись вместе, вместе дали себе имена, одновременно ступили на землю нового дома. Мы видели, как умирает наша сестра, и так поняли, что никто не может чувствовать себя в безопасности. Даже мы.
Покинув вершину горы, мы с Николом отправились на поиски собратьев. Смерть сестры не давала мне покоя — я думал о том, как немного она прожила, и как жестоко ее убили. Что же до Никола, то случившееся привело его в ярость — потому что испугало, хоть он никогда в этом и не признается. Если когда-нибудь вам выпадет несчастье повстречаться, я никому не посоветовал бы намекать ему на то, что однажды в своей жизни он почувствовал страх.
Что же остальные наши выжившие собратья? Думаю, ты о них никогда не слышал. А ведь когда-то имена драконов-старейшин всякий произносил с уважением и трепетом. Так легко забыть... Ни одно воспоминание не в безопасности.
Но как же хорош был полет в тот первый день, когда мы смотрели на мир новорожденными глазами! Такое бескрайнее небо! Дымка облаков. Реки, несущие свои воды по заросшим сочной травой широким долинам, на которых паслись стада. Как мне хотелось узнать обо всем, что я вижу!
Никол тоже смотрел на мир, на такое бескрайнее небо и дымку облаков, а потом сказал: «Как мы могли помешать охотникам убить ее?»
— Мы найдем ответ, когда узнаем этот мир лучше. Разве тебе не хочется исследовать его?
— Мы должны были вмешаться.
— Ты был в ловушке.
— Я не был в ловушке! Мы что-нибудь придумали бы, будь ты порешительнее.
— Мы сделали все, что могли тогда сделать.
— Этого было недостаточно! Мы должны понять, что могли бы сделать, чтобы не допустить этого.
— Разве тебе не интересно изучить новый мир?
— Мне интересно, кто эти охотники, откуда они, и как мы можем их уничтожить. Они знают, что нас можно убить, а значит, не будут нас бояться.
— Гляди! — сказал ему я, надеясь отвлечь от мыслей об охотниках. — Один из наших собратьев!
В долине высоко в горах блестела темная вода глубокого озера. Длинный гибкий дракон с металлическим отблеском чешуи лежал, вытянувшись, на плоской каменной плите. Его передние лапы свисали с камня, гладкая голова покачивалась над водой, словно он заснул. Пока мы делали над ним круг, ища место, чтобы приземлиться, что-то чудовищно большое шевельнулось у поверхности озера и исчезло в черной бездне. Со своего места на камне Хромиум Руэлл поднял голову и очень недовольно посмотрел вверх.
— Для чего вы беспокоите меня, юнцы?
— Мы не моложе тебя! Мы появились из одного взмаха крыльев! — не спрашивая позволения, Никол опустился на землю рядом с нашим братом. Я спешно приземлился подле него.
— Вы вылупились позже, так что моложе. И, должен сказать, вы совсем невелики размером. Вы вдвоем едва ли больше меня одного, — он смерил нас взглядом, словно оценивая достоинства по нашим размерам. — Вы помешали моим наблюдениям за обитателями этого озера.
Никол вытянул шею, вглядываясь в темную воду.
— Ты охотишься?
— Охочусь? Это все, о чем ты способен думать? Как вас зовут? Нет, погодите. Не говорите мне.
— Ты собираешься угадать наши имена? — саркастически спросил Никол.
— Ничего угадывать я не собираюсь. Дар имен дается драконам с рождения. В нашей природе знать имена, даже когда нам не говорят их. Точно так же, как мы узнаем собственные имена, когда просыпается сознание, — он закрыл глаза, нисколько нас не опасаясь, а потом открыл их и устремил на нас свой пристальный и любопытный взор. Его самодовольный тон ужасно раздражал, но любознательность и уверенность в себе заинтриговали меня. — Отчего у вас только по одному имени?
Никол ничего не сказал, лишь процарапал когтем камень. Из его закрытой пасти по бокам вырвались клубы дыма.
— Мы родились вместе, — сказал я. Мне хотелось защитить брата... и, пожалуй, себя самого тоже.
— А, так значит у вас два имени, просто вы делите их пополам, по одному на каждого. Это объясняет и ваш размер, и, пожалуй, даже ваш юный облик. Хм-м. Интересно.
— И почему же это интересно? — спросил Никол, размахивая из стороны в сторону хвостом.
— В основе этого мира лежит порядок. Его нелегко бывает распознать, потому что большая часть его скрыта от наших глаз. Конечно, большинству живых существ не хватает терпения или желания углубиться в эту книгу мудрости.
— Мне всего хватает, — отрезал Никол.
Хромиум Руэлл выдохнул дым и повел крыльями, демонстрируя недовольство.
— Я в этом не сомневаюсь. Но сейчас попрошу вас удалиться, малыши. Я хочу вернуться к своим наблюдениям. А это невозможно, пока вы тут стоите и галдите, распугивая рыбу.
— А что насчет охоты? — спросил Никол.
— Если тебя интересует только охота, можешь отыскать Палладию-Морс. У нее это любимое занятие.
Он хмуро посмотрел на нас, и мы, наконец, поняли его намек и сочли за лучшее удалиться восвояси.
На просторной зеленой равнине огромная красно-зеленая драконица с закрученными спиралью рогами заревела, гоняя стадо четвероногих зверей. Струей огня она поразила отставшее от стада животное, и то упало на землю, задергалось и затихло. Описав круг, драконица уселась рядом с тушей и принялась за еду.
Я подлетел к ней, Никол рядом со мной. Когда мы приземлились рядом, она подняла на нас свирепые красные глаза и изрыгнула в нашу сторону предупреждающий сгусток огня.
— Это мое. Мое.
— Ты — Палладия-Морс, — вежливо сказал я. — Наша старшая сестра. Хромиум Руэлл посоветовал попросить тебя научить нас охоте.
— Летите сами охотиться, — она оторвала от туши кусок мяса, жадно пережевала и проглотила, а потом повернула к нам перемазанную кровью морду и злобно сверкнула глазами. — Вы слишком мелкие. Назойливые коротышки. Пожалуй, вы слишком мелкие даже для охоты.
— Мы сможем охотиться! — Никол гневно копнул когтистой лапой землю и добавил: — И получше тебя, как только узнаем, как.
Палладия-Морс подхватила зубами обожженную тушу и метнула в нас, громко расхохотавшись. Никол отпрянул в сторону, я же остался на месте, потому что видел, что труп летит мимо меня. Так и вышло. Туша шмякнулась на землю, и нас обдало брызгами крови.
— Вот, угощайтесь моими объедками. Мясо это зверя сухое и жесткое. Себе на ужин я найду кого-нибудь повкуснее.
Раскрыв величественные крылья, она взмыла в небо. Поднялся ветер, который прижал нас к земле, словно буря, и через мгновение драконица была уже далеко, преследуя убегающее стадо. Я принюхался к туше, пытаясь выведать название и сущность зверя из тех осколков духа, что еще оставались в его теле. Это был козерог, старый для своего вида; он прожил мирную жизнь, и это придавало его мясу и крови приятный аромат.
Я оторвал кусок плоти. Было вкусно, хотя и вправду немного жестко.
— Попробуй, — пригласил я брата.
— Я не стану питаться чужими объедками, — Никол уселся на задних лапах, вытягиваясь вверх, как только это было возможно. — И мы вовсе не маленькие. Мы больше любого из зверей, что населяют эти земли. Ты со мной?
Мне казалось расточительным бросать мертвую тушу, но я взглянул на остывающую плоть и увидел, что насекомые уже облепили его кожу, прогрызая себе путь внутрь, и небольшие плотоядные зверьки подбирались поближе, ожидая, пока мы улетим. Другие существа тоже начали поглощать мертвую плоть, но они были так малы, что их не видно было невооруженным глазом. То, что разлагается, вместе с этим насыщает других.
Это откровение поразило меня, как удар молнии: в невидимой сети жизни и смерти ничего не пропадает зря.
— Смерть — лишь часть великого цикла, — сказал я, сам удивляясь своей необычайной мудрости.
— Я хочу кого-нибудь убить, — заявил Никол. — Ты со мной?
Он задавал мне этот вопрос уже во второй раз. Я вдруг понял, что мы с самого рождения не расставались, что ни разу не было такого, чтобы мы не были друг от друга на расстоянии отклика. Я не мог представить себе мир без брата рядом со мной.
— Да. Давай учиться охотиться вместе.
Драконы — прирожденные охотники. Для этого мы рождены: охотиться, именовать и копить знания. Но козероги и газели равнин были легконогими и отлично умели уворачиваться от пикирующих хищников. У них было больше опыта в убегании, чем у нас — в ловле.
Один раз, когда мы, наконец-то, успешно загнали небольшую газель, прилетела Палладия-Морс. С насмешливой легкостью она схватила и утащила добычу за мгновение до того, как мы успели вонзить в нее когти. С издевательским ревом она улетела, сжимая нашу газель в лапах. Никол хотел погнаться за ней, но я схватил его зубами за хвост, оттащил назад и держал, пока он не прекратил биться и не успокоился настолько, что готов был выслушать меня.
— Если она сможет разозлить нас, то она победила. Ты разве хочешь, чтобы она победила?
Никол раздраженно кашлянул, выпустив черный дым, но с тех пор мы держались подальше от охотничьих угодий старшей сестры, чтобы она нас не донимала.
— В ее природе охотиться и не думать больше ни о чем, — сказал я. — Но мы не такие, как она. Мы можем помыслить о многом другом, кроме охоты. Охота — это способ добыть пропитание, а не суть всей нашей жизни.
Но к тому времени, как мы все же смогли завалить отставшего от стада зверя, слишком ослабевшего и не способного противостоять нашим жалким попыткам изловить его, я совсем выбился из сил, а Никол так злился, что тут же оторвал от туши ноги, проглотил их, подавился и выкашлял на траву.
— Как охотникам удалось убить нашу сестру? Этого не должно было случиться, — сказал он, когда вновь обрел способность говорить.
— Можно мне спокойно поесть? Своей одержимостью ты портишь мне трапезу, — спросил я, пережевывая кусок мяса с бока туши.
— Охотники работали вместе. Если мы научимся работать вместе, то станем охотиться лучше Палладии-Морс.
Пережевывая мясо, я задумался над его словами. Он был прав: мы охотились, как наша сестра, — поодиночке, полагаясь на собственную силу и скорость. Может быть, был способ получше?
Мы почистились в нагревшемся на солнце песке, улеглись на землю, и нас сморил полуденный сон. Проснувшись, Никол выглядел отдохнувшим, забыл о расстройствах и готов был браться за работу. Мы много лет отрабатывали различные приемы охоты в паре — это время пролетело для нас, как для джескайцев пролетели бы дни. В конце концов мы научились ловить даже самых сильных и здоровых особей в любом стаде, какими бы быстрыми и хитрыми не были бы звери.
К этому времени мы уже разведали новую территорию и переселились туда. Несколько раз за нами гонялся крупный и уродливый дракон Ваэвиктис Асмади — вместе со своими собратьями он яростно защищал землю, которую считал своими охотничьими угодьями, хотя места и добычи там хватило бы на множество охотников. Поэтому мы направились дальше — земля казалась нам обширной, а окружавший ее океан был непреодолимой преградой. Мы были молоды и невежественны в те дни...
— В один из дней мы устроились на холме, возвышавшемся над лесистой долиной. С этой точки видно было поселение на берегу реки, населенное двуногими созданиями — людьми. Обычно мы старались избегать людей. На вкус они были так себе, и мне не нравилось есть существ, которые умеют говорить.
Поселение было окружено стеной из деревянных балок, укрепленной камнями. Пространство между балками было забито землей. Мы уже видели такие поселения, где эти маленькие, хрупкие существа защищались, собираясь в большие скопления. Однако это селение было намного больше предыдущих; в нем было богатое разнообразие построек, и в его границах набилось изрядное количество людей. Проще говоря, учуять его можно было с огромного расстояния.
К нашему удивлению, в этом укрытом стеной поселении угнездился нас собрат Аркадес Саббот. Перед большим зданием с двускатной соломенной крышей был просторный двор. На этом дворе, вымощенном плоскими камнями из реки, возлежал дракон. С двух сторон его защищали бронзовые щиты, украшенные спиральным узором. Они были отполированы до зеркального блеска, и всякий, кто приближался, увидел бы в них свое отражение. Перед драконом из бронзового горшка, наполненного агатами, поднималось тонкое деревцо со стволом из слоновой кости и золотыми листьями.
Аркадесу Сабботу прислуживали люди с браслетами и брошками из золота и серебра. На циновках сидели писцы, водившие кисточками по ткани из древесной коры. Скромно одетые просители стояли на коленях у дерева, склонив головы и ожидая вердикта.
Мне захотелось задержаться и понаблюдать за этой сценой: я был поражен зрелищем такого тесного общения дракона и людей. Но Никол не хотел ждать — ему не терпелось встретиться с этим блистательным собратом, чья чешуя ослепительно сверкала белым в лучах солнца, и кто так царственно держался среди людей.
— Я не знал, что люди могут доверять драконам, — сказал он.
Поскольку люди в присутствии нашего собрата вели себя без страха, мы приблизились, не скрываясь. Но когда нас заметили земледельцы, работавшие на полях вокруг города, они, побросав инструменты, побежали, чтобы укрыться за стеной. Тревожно зазвучали рога. На стене выстроились лучники. Когда мы оказались в пределах досягаемости их оружия, нас встретил залп стрел, целящихся в наши животы. Несколько стрел попало в цель. Они не способны были пробить чешую, так что я почувствовал что-то вроде щекотки, скорее назойливой чем опасной, но живая картина умирающей сестры вспыхнула у меня в памяти, и ярость закипела в груди.
Никол взмыл вверх и завис в небе, вытягиваясь, как он любил делать, чтобы показаться больше. На его искривленных рогах вспыхнули лучи солнца. А потом он изящно изогнулся и спикировал на город. Струя его огня полоснула по самой высокой башне и отходящей от нее стене. Беспомощные солдаты кричали и падали вниз, охваченные пламенем.
Огромная туша врезалась в Никола, отбросив его назад, и он закувыркался в воздухе. Никол захлопал крыльями, чтобы не упасть, а наш старший брат Аркадес сделал вираж, чтобы атаковать снова. Я устремился вперед, преграждая ему путь и крича изо всех сил:
— Брат! Мы не желаем зла! Мы только хотим поговорить.
Я проводил разъяренного, побитого и потрепанного Никола на холм, откуда мы впервые увидели город. Мы приземлились на его заросшей травой вершине. Смерть была знакома мне, ведь мы убили уже немало дичи, но крики умирающих солдат почему-то беспокоили меня — как никогда не тревожили последние мгновения жизни животных, на которых мы охотились. Когти Аркадеса оставили на груди у Никола кровоточащий порез. Он фыркал, рыл когтями землю, выпускал дым.
— Он приближается! — сказал я.
Аркадес спустился на холм, широко раскинув крылья. Он выпустил когти, и чешуя его сверкала ярко, словно само солнце.
Прости нас, брат! — быстро заговорил я, прежде чем Никол успел сказать хоть слово. — Мы думали, что местные жители привыкли к драконам.
Всякий дракон по природе своей способен узнать собратьев.
— Вы — двойняшки, Никол и Уджин.
— Меня зовут Никол Болас, — сказал Никол.
— Вот как? — повернулся я к нему. — И с каких это пор?
— У меня два имени. У всех настоящих драконов два имени.
— Мне хватит одного «Уджина», — сказал я, решив не обращать внимания на очередной мимолетный каприз Никола. Я вежливо повернулся обратно к нашему старшему брату. — Брат Аркадес, отчего люди напали на нас, когда мы приблизились?
В отличие от громогласно ревущей сестры, Аркадес говорил взвешенным звучным голосом, глубоким и успокаивающим:
— Мои подданные подумали, что это вы нападаете на них.
— Но почему они так подумали? — удивился я.
— Мы — не единственные драконы в мире.
— Мы знаем, — сказал Никол. — Есть еще Палладия-Морс и Хромиум Руэлл. Мы с ними встречались.
— И Ваэвиктис со своей стаей. Это настоящая банда грабителей. Есть и другие — некоторые летают поодиночке, некоторые — сбиваются вместе. Я защищаю людей от других драконов, появляющихся в этих краях. Но кроме этого я показываю им лучший путь в жизни, не проложенный их личными примитивными устремлениями.
— Какое тебе дело до людей? — спросил Никол. — Когда мы только упали в мир, они убили одну из наших сестер.
Аркадес согласно качнул крыльями.
— Борьба — естественная часть жизни и смерти, не так ли? Люди имеют такое же право на жизнь, как мы сами.
Никол раскрыл и сжал когти, но ничего не сказал, — хоть я и видел, чего это ему стоило. Быть может, он учился на давать волю чувствам и обдумывать свои слова.
Аркадес не знал Никола так хорошо, как я, так что продолжал говорить, не заметив этой вспышки гнева:
— Люди — интересные создания. В отличие от нашего рода, они умеют сотрудничать. Хотите посмотреть? Вы можете на какое-то время остаться в городе, став моими почетными гостями, если согласитесь соблюдать установленные мною для этого поселения правила закона и порядка.
Никол взглянул на меня.
— Мне бы очень этого хотелось, — сказал он спокойным, ничего не выражающим голосом.
Меня обрадовала его рассудительность. Я думал, что знаю его до мозга костей, но оказалось, что он еще способен меня удивить.
Так вместе в Аркадесом мы попали в город. Он представил нас горожанам, и те приветствовали нас с благоговением и почтением — хоть и не с таким, какое доставалось Аркадесу, которого они называли «драконом-владыкой».
Мнгого лет мы жили с людьми бок о бок. Мы смотрели, как они окружают своими стенами все новые и новые земли, как растет их число, и новые люди строят новые дома и распахивают новые поля, как приходят в растущий город купцы из далеких поселений. Я всюду совал свой нос и близко подружился со старой святой женщиной по имени Те Чу Ки, единственным предназначением в жизни которой, как казалось со стороны, были размышления над вещами, которые нельзя было увидеть глазом. Она жила одна в круглом доме со стенами, сложенными из каменных плит. Она и сама была жесткой и сухой, как камень. Ее руки и ноги давно иссохли, тело ослабело, но разум до сих пор оставался острым, как осколок обсидиана.
У Никола не хватало терпения на то, чтобы постичь ее нестяжательский образ жизни; он старался больше времени проводить с Аркадесом, направляющим и поучающим народ. Он много помогал ему, стараясь по мельчайшим крупинкам разобрать человеческую жизнь и эмоции. Порой я присоединялся к ним, но жадность, суетливость, тревожность и соперническая натура людей утомляли меня, когда я проводил среди них слишком много времени, и я искал спасения в отшельническом жилище Те Чу Ки. Я жадно впитывал исходящую от нее спокойную мудрость.
Порой целые дни мы проводили в полной тишине, сидя в ее круглых покоях. Крыша ее дома давно обвалилась, и однажды Те Чу Ки поведала мне, что эту полуразвалившуюся башню построили те, кто населял эти края еще до людей.
— Мы не первые и не будем последними, — сказала она. — Мы видим у себя перед лицом лишь собственные руки, но другие руки были перед ними, и другие будут после. Даже наш мир — лишь один слой среди множества остальных.
Она знала много способов, помогающих в медитации, но мне больше всего нравилось, когда она плела парящие шары из света. Радужные магические нити связывали шары друг с другом, и они, кружась в воздухе, оставались одновременно и разъединенными, и связанными той связью, которая была для меня слишком загадочной, чтобы ее постичь. Каждый шар она называла «планом бытия», но тогда я не знал, что она имеет в виду под этими словами. Когда я спросил Те Чу Ки, являются ли эти сферы мысленным экспериментом, или существуют на самом деле, она сказала, что это не имеет значения, потому что ни одно живое существо не способно перемещаться между планами. Но до этого мне не было дела. То, как светящиеся шары соединяются в единую систему и кружатся друг вокруг друга, занимало меня не меньше, чем мудрые слова, что произносила Те Чу Ки своим хриплым шепотом.
— Все живое взаимосвязано. Всякий, кто умрет, станет пищей для кого-то еще, будь то зверь или процесс гниения. В гниении зреет зерно новой жизни, которая рождается, когда семена пускают корни и растут. Конца нет — есть лишь бесконечный цикл перерождения.
— Однажды умрешь и ты.
— Я знаю.
— Это не пугает тебя?
— Моя сущность продолжит существовать в ином облике. Осколки моего тела переродятся в новых и удивительных созданий, которым предстоит пройти свой собственный путь. Как такое может пугать?
— Меня пугает. А драконы умирают?
— Все живое перестает быть живым. Иногда это не то же самое, что умереть. Хочешь, я научу тебя плести шары и закручивать их? Это упражнение успокаивает разум.
Я хотел. Очень хотел! Но это было сложной задачей, а я не из тех, кто быстро учится.
Однажды я сидел на солнце, удерживал единственный шар из света над левой передней лапой и чрезвычайно гордился своим крохотным достижением. Вдруг со стороны хранилищ дворца раздалась ужасная какафония криков и воплей. Под правлением Аркадеса Саббота город процветал в мире и порядке, так что крики ужаса и предсмертные хрипы словно раскололи на части тихий полдень спокойного дня.
Я почувствовал покалывание, как будто сотни стрел забарабанили по моей чешуе, неспособные причинить мне вред, но тревожащие. Что-то произошло. Что-то плохое.
Шар с тихим хлопком лопнул, рассыпался на искры, подхваченные порывом ветра. Я поспешил на двор перед хранилищами, где обычно разгружались и загружались телеги, повозки и вьючные лошади. По вымощенному галькой двору расплескалась кровь. На камнях на коленях стоял человек. Второй лежал с окровавленным ножом в груди — картина жестокого убийства была налицо. Дворцовая стража окружила убийцу, который пораженно глядел на собственные окровавленные руки.
— Но это мой брат. Что случилось? Кто зарезал его?
Вперед подались свидетели:
— Ты же сам на него напал. Ты кричал на него, что он хотел тебя обмануть и украсть твое по праву рождения. А потом выхватил нож и ударил его в грудь.
Голос человека звучал слабо и потерянно.
— Но мы разрешили этот спор много лет назад, когда родители оставили нам конюшню, чтобы мы управляли ей вместе... — он тряс головой, словно пытаясь выгнать какого-то ядовитого червя, что забрался ему в мозг. — С тех пор мы ни разу не ссорились.
Но слова ничего не значили на фоне неопровержимых улик.
Стражники увели убийцу. Мажордом распорядился убрать тело и смыть кровь с камней, а я поднял глаза и взглянул на крышу стоявшего неподалеку дома. На ней, вытянувшись вдоль карниза, лежал Никол, жадно наблюдая за происходящим.
— Что ты сделал? — спросил я на драконьей речи.
— А что я сделал? Я даже с места не сошел.
— То есть, ты смотрел и позволил этому случиться? Ты мог бы вмешаться.
Его пасть искривилась в удовлетворенной ухмылке.
— А что, если я вмешался?
Покалывание стало сильнее.
— О чем ты говоришь? Что ты сделал, Никол?
— Я нашел самый лучший способ отомстить. Ты полетишь со мной или так и будешь торчать со своей сладкоречивой блаженной и ее унылой мудростью?
— Полечу с тобой куда?
— Я собираюсь отомстить за сестру — так, как мы должны были сделать много лет назад.
Он расправил крылья и, даже не попрощавшись с нашим братом, поднялся в воздух и исчез на горизонте так стремительно, что я не успел осознать, что он не собирается возвращаться. Тогда я поспешил к Аркадесу.
— Это дело рассмотрит магистрат и вынесет приговор, — сказал он мне, когда я отыскал его. — Я даже не увижу убийцу. Не стоит забивать себе этим голову, Уджин. Можешь возвращаться к своим изысканиям.
— Но разве тебе не кажется странным, что два брата годами мирно работали вместе, и вдруг происходит такое?
— У людей так бывает, — объяснил он мне надменно. — Они годами подавляют в себе эмоции, а потом вспыхивает искра — и они взрываются. Это случалось раньше и будет случаться впредь.
Но у меня на сердце было неспокойно.
— Чего ты боишься? — спросила меня Те Чу Ки на закате, когда я вернулся в ее башню без крыши.
— Я не знаю. Но сердце не успокаивается.
— Ты не можешь продолжать обучение в таком состоянии, Уджин. Извини. Может быть, нам нужно на какое-то время расстаться.
Я все думал об улетающем Николе. Я собираюсь отомстить за сестру.
— Я знаю, куда он отправился. Я должен полететь за ним.
— Твое путешествие — это твой путь, Уджин. Я желаю тебе найти то, что ты ищешь.
Я не хотел уходить, но должен был найти брата. Случилось что-то важное. Мне казалось, что я стою в пересохшем русле реки в пустыне, а над далекими холмами чернеют грозовые облака. Вода надвигается — хоть ты пока и не видишь ее.
Ложитесь! — закричал Фек. — В укрытие! Он крался за ним в траве!
Раздался шум, словно пошел ливень, но небо оставалось чистым. Панически захлопав крыльями, взлетели в воздух стервятники.
На них упала тень — голова дракона на длинной шее поднялась из растительности. Это было поразительно прекрасное существо. Дракон был покрыт серо-белой чешуей с оттенком синевы. Голову венчал темно-синий гребень, расположившийся между изящными длинными рогами. Дракон внимательно посмотрел на каждого из них и каждого из них проигнорировал. Его умный взгляд был совсем не похож на тупой голодный взор рогатых отпрысков Атарки. Потом дракон заметил сидящего на земле юношу. Зверь зашипел, выпуская из ноздрей морозную туманную дымку.
Тэ Цзинь вскочил на ноги, молитвенно сложив ладони. Неужели все это было ловушкой? Неужели он намеренно выдал бабушку одному из выводка Оджутая?
Большая птица вылетела из-за спины дракона и приземлилась на камень. Нет, не птица — авен, одетый в изысканный жилет, доходящий почти до когтистых лап. Его голова была украшена гребнем и длинными рогами, как у дракона, которому он служил.
Когда оджутаец трескуче загрохотал на драконьем языке, авен перевел:
— Тэ Цзинь, волей Великого Учителя ты обвиняешься в преступлении святотатства и приговорен к смерти от льда. Для меня будет честью и удовольствием убить тебя.
Сюжет «Базового выпуска 2019»
Описание planeswalker-а: Никол Болас
Описание planeswalker-а: Уджин, Дух Дракона
Описание мира: Таркир