Голод

Окраины Свободного города Ниманы тонули в угольно-черной ночи. В этой недружелюбной тьме по направлению к лагерям пробирался мужчина в темно-серой накидке, стараясь закутаться в одеяние как можно плотнее, чтобы защититься от безжалостного ветра. Двигаясь по Торговой улице, он внимательно смотрел по сторонам. Местные сразу сказали бы, что это чужак — и им бы даже не пришлось заглядывать в лицо, скрытое под складками ткани: путник был так напряжен, словно слышал о городе предостаточно скверных баек. Несколько отиравшихся поблизости воров ошарашенно подметили несколько деталей, не так явно бросающихся в глаза: тяжелые кошели в карманах, свиток во внутренней полости накидки, и даже, казалось, сам воздух, который он рассекал в движении, — все говорило о том, что мужчина находится на службе у кого-то, кто ему хорошо платит. И кого он ужасно боится.

Почти в самом конце торговых рядов размещались лавки, где вели свои непростые дела местные наемники — искатели приключений. Там восстановление города шло наиболее медленно: многие дома еще стояли разрушенными, хотя улицы уже были расчищены от обломков, и там уже кипела привычная горожанам торговля. Мужчина в накидке наблюдал, как мерфолки шумно торговались с мясниками, которые разделывали туши чудовищ, а барышники рассказывали небылицы о своем товаре, пытаясь всучить покупателям безделушки. За ними располагались искатели приключений. В тусклом свете луны и полумертвых фонарей они делились друг с другом невероятными историями и проверяли снаряжение в ожидании новых клиентов.

Путник знал, кого ищет. Его нанимателя интересовал мечник, который частенько заглядывал на рынок пропустить стаканчик-другой. Этот человек был членом одного из самых жестоких и действенных отрядов на Гуул-Дразе: безымянной группы бойцов, которых мало интересовали острые ощущения от странствий — их заботил только звон блестящих монет. Такой подход был по душе и его нанимателю, которому не нужны были хвастуны и пустобрехи. Нужно было просто расчистить путь.

Вскоре он обнаружил искомого господина — тот подпирал стену в углу рядом с парой пожилых кожевников, торгующих экзотическими шкурами, и полировал небольшой клинок о свою льняную рубашку. Взгляд мечника встретился со взглядом человека в накидке: «Ты что-то хотел, друг?»

«Ты случайно не Тарса?»

Вздохнув, мужчина кивнул. «Тогда пойдем».

Никто из них не заметил вампира, который тайно следовал за человеком в накидке весь его путь до рынка. Бледность лица он скрывал под капюшоном своего длинного кроваво-красного плаща. В последнее время вампиру вообще пришлось много скрываться, так что он достиг в этом деле определенных высот. Многие его ненавидели; во многих местах его знали как убийцу и вора, дурная слава о нем похоронила даже те крупицы известности, которыми он когда-то мог похвастать. Его бранили и презирали одни и с удовольствием разделали бы на мясо другие. Экспедиционные отряды принимали его неохотно, а если таковое и случалось, то мало кто из искателей приключений спал спокойно, не имея в пределах досягаемости верного клинка.

Он рассчитывал, что слежка за человеком в накидке будет первым шагом к прекращению этой травли. Да, Ановон думал, что именно этот тип станет его отправной точкой на пути к искуплению.

Добравшись до палаток, Тарса указал на двух искателей приключений, которые мгновенно выпрямились и поприветствовали подошедших как подобает настоящим профессионалам. Стройная девушка-кор с серебристыми волосами поднесла ему чашу, откуда в нос ударил яркий и насыщенный аромат: «Итак, куда вы бы хотели отправить лучший экспедиционный отряд Ниманы, господин?»

Человек в сером жестом отказался от напитка: «Давайте обойдемся без любезностей. Я не более чем голос того, кто желает нанять вас».

Ановон внимательно слушал, затаившись в ближайшем переулке. Он надеялся переговорить с посланником наедине и убедить его в необходимости экспедиции, а затем собрать собственную команду, но теперь деваться было некуда. Возможно, этого отряда будет достаточно. Нимана полнилась невероятными историями о группе Тарсы, об их хладнокровии и страсти к работе. Он также слышал кое-что, о чем серый еще не знал…

«Похоже, кое-кого из вашего отряда здесь нет? — спросил мужчина, снимая капюшон и запуская пятерню в копну черных волос. Его взгляд блуждал по окрестным палаткам. — Мне сказали, что вас четверо, но…»

«Мы… — быстро ответил Тарса, нахмурившись, — потеряли одного человека во время путешествия в Онду. — Он бросил взгляд на кора, которая, услышав вопрос, сжала кулаки, но, встретившись глазами с Тарсой, вновь разжала их. Но это не причина, чтобы беспокоиться о качестве нашей работы, господин».

Онду. Ановон обратился в слух. Даже если он не получил эту работу, возможно, встреча именно с этим отрядом была счастливым случаем.

«Какая досада, — отвечал посланник. — Даже, скорее, ирония, ведь я пришел предложить вам работу именно в Онду. Работу, которую мой наниматель считает чрезвычайно опасной».

«И правда, счастливый случай», — прошептал Ановон себе под нос.

Кор снова напряглась: «Насколько опасной?»

Посланник обратил взор на кора: «Надино, верно? — Он не стал ждать, пока та назовет свое имя, и продолжил. — Вам знаком Небесный Анклав на острове Джвар?»

Надино резко втянула в себя воздух, и Тарса бросил на нее быстрый ободряющий взгляд. «Да», — спокойно ответил он.

«О… — после секундной паузы посланник продолжил. — Возможно, мне не стоит…»

«Нет, — процедила Надино сквозь сжатые зубы, — просто издержки профессии. Мы выслушаем вас».

Тарса поморщился: «Эта штука задолжала мне реванш».

«Жуткозев — так его называют, — сказал посланник. — По сути это ваша цель. В той области возникают определенные трудности с вертикальными маршрутами, а это плохо сказывается на экспедиционном бизнесе. Если вы победите во втором раунде, мой клиент щедро заплатит — цену назовете сами».

Надино усмехнулась. «Само собой, за обезглавливание положен бонус».

«Бонус? — Усмешка перекочевала на лицо серого. — Мой клиент предлагает оплату за голову».

«И кто же этот… клиент?

«Это вас не касается. Все, что вам нужно знать, — оплата достойная, — посланник явил на свет роскошную сумку из синего бархата и бросил искателю приключений. Тарса, не задумываясь, поймал ее. Судя по весу, в ней было монет сто пятьдесят, если не больше. — Это на расходы. Конечно, вы можете оставить себе все, что найдете, но помните: мы платим за борьбу с вредителями, а не за праздные шатания».

Пока они говорили, Ановон достал из кармана плаща одну из своих бумаг. В этом Небесном Анклаве и он найдет чем поживиться, если только сможет доказать…

Бумаги упали на мостовую, когда сзади его схватил эльф, зажав локтем шею в прочный замок. «Босс! — крикнул эльф Тарсе. — У нас тут вроде как шпион!»

«Отпусти, ты…» — все слова, которыми Ановон мог закончить это предложение, были обидными. А он изо всех сил старался никого не обижать. Он знал, что впереди еще много подобных моментов. Именно поэтому он и скрывался. Но если оглянуться назад, это оказалось просто ужасной идеей — и именно по этой причине. И поэтому он не сопротивлялся, хотя мог уложить их всех одной левой. Он не хотел повышать градус враждебности, особенно учитывая то, что лицо его до сих пор было скрыто…

«Покажи лицо, тень!» — вскричал серый с напускной храбростью человека, который ни разу в жизни не дрался и никому не приказывал.

Эльф снял с Ановона капюшон. Одного только вида его бледного раскрашенного лица хватило, чтобы Тарса обнажил клинок.

«Нет!» — проклокотал Ановон, покорно протягивая руки. — Я не причиню вам вреда! Позвольте мне…» — он указал на выпавшие бумаги.

Надино присела, чтобы подобрать несколько ближайших листов, и прищурилась, прежде чем передать их Тарсе: «Заметки о Небесных Анклавах… Похоже, всеми любимый мудрец жаждет побывать в одном из них».

Тарса жестом приказал эльфу отпустить Ановона, и тот упал на колени, собирая бумаги. «Как я понимаю, ты преследовал этого человека, чтобы отобрать нашу работу?»

Вампир помотал головой: «Я хочу… увидеть это».

Надино скрестила руки на груди: «Нас это не касается».

Ановон несколько секунд молча ловил настороженные взгляды окружающих, а затем поднялся и встретился глазами с Тарсой: «Думайте обо мне что хотите, но я прошу лишь об одном: дайте мне изучить это. В любом случае — у вас не хватает человека. Позвольте мне занять его место, — Он повернулся к Тарсе. — Я вступлю в ваш отряд за малую часть заработка».

«И что еще ты рассчитываешь получить?» — спросил Тарса.

Несколько долгих секунд вампир подбирал слово, а затем ответил: «Знание».

Отряду Тарсы это соглашение было совсем не по душе, но посланника оно устроило, и они согласились. Доля Ановона составила едва ли пять процентов от общей суммы, но он получил право забрать все найденные бумаги. О реликвиях немного поспорили. Вампир согласился, что в качестве судьи будет выступать Тарса, настаивая на том, что его не интересует ни золото, ни оружие. Когда его спросили, что же он ожидает найти, кроме такой шикарной добычи, Ановона ответил: «Нечто гораздо более ценное».

Услышав столь надменный ответ, эльф-священник Тарсы Эрет дождался, когда отряд заснет, и обыскал поклажу вампира, надеясь обнаружить темные мотивы, двигавшие новым союзником.

Клиент посланника уже оплатил морское путешествие из Ниманы на Джвар с экипажем из одного матроса, ответственного за возвращение корабля. Осознав, что они оказались в компании вампира, окруженные водой, — проще говоря, в ловушке — троица искателей приключений здорово напряглась. Надино не старалась скрыть угрожающую гримасу, появлявшуюся при виде Ановона, — каждый ее вздох говорил о том, что он пожалеет, если решит подойти к ней слишком близко или заговорит без разрешения. Эрет вел себя тише, но не смыкал глаз, ожидая либо удара клинком, либо предательского укуса. Тарса предпочитал занять Ановона каким-нибудь сложным делом, шутливо восхваляя силу и выносливость вампира и называя его лучшим одиночкой-повелителем парусов: когда их судно швыряли яростные ветра Змеиной Пасти, канаты так стягивали его руки, что, казалось, шторм вот-вот вырвет конечности с корнем.

Ановон переносил все это с хладнокровным стоицизмом. Самым обидным моментом оказалась угроза Надино, которая в третий раз пригрозила скормить его по частям их нарлиду Джолли, если вампир переступит черту дозволенного. «Клянусь, я не желаю вам зла. После того как мы убьем Жуткозева, наши пути больше никогда не пересекутся».

Они подошли к острову Джвар всего за несколько часов до заката. Ановон поморщился. Сумерки всегда были худшим временем для восхождения, но Тарса настоял на том, чтобы вечер они закончили, оказавшись как можно ближе к Небесному Анклаву. Вампир первым покинул суденышко, почти торжественно выгрузив сумки со снаряжением; за ним последовали трое оставшихся членов отряда и их рогатый питомец.

За спиной он услышал мрачный хриплый голос, произносящий слова на незнакомом ему языке. Послание звучало как угроза; словно кто-то читал его душу, предрекая грядущие страдания. Он повернулся, чтобы взглянуть на говорившего, и увидел два каменных лица, торчащих из песка и травы; их широко открытые рты слабо мерцали бледно-голубым светом, словно огромные светлячки.

Ошеломленный Ановон встал как вкопанный. Чем дольше он слушал, тем — он был готов поклясться! — больше смысла было в этих словах, и казалось, что они вот-вот обретут ясность. Но в следующий момент странная речь тонула в потоке невнятного шума. Дважды его сознание пронзала боль бессилия: первый — когда слова трепетали в его голове, и второй — когда он тщетно старался понять их. Он повернулся к остальным: «Вы… это слышите?»

Эрет отвесил ему мощный подзатыльник, выводя из транса: «Эй, взгляните на лицо этого бедолаги! Только не говорите, что наш храбрейший мудрец руин боится фадунов!»

Ановон обернулся, готовый наброситься на эльфа. Их взгляды встретились, и вторая рука эльфа немедленно потянулась к мечу. На несколько секунд мысли Ановона обратились к образу эльфа, заливающегося смертельной бледностью, пока вампир пьет остатки его жизни; его стоны о помощи, которые очень скоро затихают и превращаются в зловещее ничто…

«У нас проблемы?» — это был Тарса. Краем глаза Ановон видел, как рука воина тянется к клинку.

«Никаких проблем», — ответил вампир.

К тому времени, как они добрались до самого безопасного маршрута, ведущего к Небесному Анклаву, ночь вступила в свои права. Тарса отправил Ановона вперед, тогда как остальной отряд, собрав походные сумки, стал взбираться по каменным утесам. Полагаясь исключительно на свое превосходное зрение, вампир закрепил канаты во тьме, которую нарушало лишь слабое голубоватое сияние, освещавшее центр острова. Остальная троица осторожно последовала за ним. Эрет хотел о чем-то спросить своего командира, но ледяной взгляд Тарсы заставил его замолчать.

Вес трех притороченных к Ановону тел вкупе с земным притяжением можно было рассматривать как настоящее испытание. «Терпи», — подумал он. Когда это закончится, все его прошлые деяния останутся позади. Если его соображения насчет Анклавов окажутся верны, он наконец получит долгожданную силу и знания. И если он сможет ужиться с этой силой, оставаясь смиренным и скромным, как в те дни, когда он копался в мореградских текстах, возможно, у него получится сохранить ее.

Нарлид Надино самостоятельно нашел путь вверх по утесу, и когда тройка искателей приключений один за другим появились над стеной, его влажный язык одарил каждого парой слюнявых поцелуев. Не поднимая головы от своего верного питомца, кор указала на северо-восток: «Скалы, поднятые с этого утеса, находятся ближе всех друг к другу и уже связаны. Мы начнем отсюда. Света почти нет, так что либо делаем это быстро и сейчас, либо выдвигаемся на рассвете».

Ановон слушал вполуха. Он уже перепрыгнул с края утеса на ближайшую платформу, при приземлении замерев, чтобы сбалансировать вес своей сумки. «Если хотите, разбивайте лагерь, — крикнул он. — Я хочу это увидеть».

«Да что с тобой такое, мудрец? — заорала Надино. — Ты забыл, что наша задача — зачистить эти руины от гидры?»

«Обещаю, я буду очень осторожен!»

«Или сдохнешь!»

«Тогда обещаю сдохнуть очень осторожно! — он прикусил язык и с шипением втянул в себя воздух. — Простите. Я не хочу мешать ничьим планам. Но мои исследования…»

Тарса увидел досаду на лицах спутников и пробормотал под нос ругательство, приказав следовать за вампиром. Пытаясь разрядить обстановку, Ановон продолжил: «К счастью, здесь есть страховочные тросы. Мало кто из искателей приключений решит облегчить путь своим последователям».

Надино скривилась: «…Их оставил Ориен».

«Ориен? — Ановон запнулся. — Это был ваш…»

Тарса громко прочистил горло: «Вперед, вампир».

Тот кивнул и продолжил путь.

Вид, открывшийся перед ними, уже поразил самые эгоистичные струны души Ановона. Полукруглый камень, украшенный зазубринами красного обсидиана и бледными следами земли, на которую он упал, теперь парил перед ними, наполненный историями намного старше того дня, когда Зендикар с грохотом раскалывался, пытаясь защитить сам себя.

«Только Небесные Анклавы, — подумал вампир, — могут научить тебя тому, что нельзя отвергать свою сущность, научить быть поистине неоспоримым. Как много в истории Зендикара зиждется на ошибках!» — подумал он. Даже он однажды назвал цивилизацию, сформировавшую эту землю, в честь существ, извративших и почти уничтоживших ее — тех же существ, которые пытались лишить вампиров дома Гет разума и обратить их против своих же сородичей. Все это время Ановон наблюдал за битвой из тени, отказываясь вмешиваться. Но воспарившие Небесные Анклавы исправили исторические ошибки, явив потерянный в прошлом путь Зендикара. Он мог только надеяться, что среди сокровищ, которые они принесли с собой, было откровение о том, как этот мир породил кланы и их кровавых вождей, которых Эльдрази стремились извратить и взять под контроль. Возможно, ответ на этот вопрос даст ему новый статус. Как минимум, это могло бы вытравить из него древнюю трусость.

Оказавшись у врат Небесного Анклава, Ановон сразу же достал блокнот из походной сумки. Он практически развалился, под обложками туда-сюда ездила стопка бумаг. Но вампир держал его бережно, словно древний фолиант, нетерпеливо перелистывая страницы, испещренные переплетающимися линиями и узорами.

Догнав Ановона, Эрет наблюдал, как тот изучает стены Небесного Анклава и сверяет их с изображениями из своих записей. Решив, что некоторая любезность поможет наладить доброжелательные отношения, Ановон предвосхитил вопрос эльфа.

«Я изучал мозаику, найденную путешественниками в других местах, и заметил незначительные различия в узорах. Думаю, это текст, — углом блокнота он указал нужную область. — Я считаю, что это письмена древних коров, а значит, эти стены — ценный источник информации о предназначении этого места».

«И за этим ты сюда забрался? — Надино фыркнула, опираясь на ворота, чтобы немного передохнуть. — Учиться?»

«Студентом… я был лучше», — пробормотал вампир. И сразу подумал, что это неправда. В погоне за знаниями он натворил столько дурного, что стал ничем не лучше обыкновенного вора. Но задолго до этого — когда он просто хотел учиться чему-то новому, когда он был в Мореграде, когда Тенихас из дома Гетов покровительствовал ему и научил ценить истории и легенды — тогда он был лучше, пока его разум не затмила жажда крови. Или — что еще хуже — жажда власти.

«Это вряд ли, если верить твоему же признанию, — Эрет с любопытством рассматривал резьбу на стенах Анклава. — Если мы, те, кто восходит на вершины, что-то и понимаем в жизни — единственная вещь, которая стоит знания, это надежность страховки да блеск хорошей безделушки. Ты уверен, что можешь доверить нам, — он указал на стены, — перевод письменности древних коров?»

«Искатели приключений не перевели это. Просто скопировали. Узоры, изгибы, глубину… фокус. Сам взгляни, — Ановон указал куда-то в недра Небесного Анклава, где ночь скрыла абсолютно все — Там, в глубине, вдоль левой стены есть лаборатории».

Подходя ближе к воротам, Тарса аккуратно сматывал трос, уставившись на резьбу. Так это указатели… направлений?» — спросил он.

«Что-то вроде, — Ановон проследил центральную линию стенного мозаичного узора, наблюдая, как она переплетается с соседними, а затем резко поворачивает влево и огибает край. — Прелесть данного языка в том, что это не просто текст. Это еще и карта».

Надино вздохнула: «Жаль, что это не поможет нам найти…»

Из темноты впереди раздался рев. Тарса только щелкнул пальцами, а его команда уже заняла позиции за узорчатыми стенами. Надино выпустила среднего размера огненную сферу прямо над головой Ановона, — через ворота и вниз по проходу. В ее свете проявились три бледные желто-зеленые головы и три ряда зубов, напоминающих шипастые ловушки.

Прежде чем Ановон успел понять, что это за тварь, Эрет оттолкнул его с дороги к внешней колонне. Тарса свистнул Надино, и та бросилась вправо, отвлекая на себя правую голову и запуская в нее чередующиеся заряды пламени и льда. Этого оказалось достаточно для спасения: теперь головы разделяла единственная открытая колонна, а челюсти щелкали в нескольких футах от искателей приключений.

«У тебя есть план, босс?» — спросил Эрет.

Тарса помотал головой: «Если эта дрянь очень захочет, то разрушит камень одним движением шеи. А она наверняка захочет, чтобы до нас добраться».

Ановон лихорадочно соображал. Посланник сказал им, что гидра выпестовала свое зрение еще в недрах земли, до того, как воспарил Небесный Анклав, что любое тепло для нее было словно яркий рассвет, и она могла отслеживать движение в самых темных проходах. Его осенило, и он прокричал Тарсе: «Нам нужно охладиться!»

«Охладиться? — командир уловил идею и крикнул Надино — Нам нужен лед!» Его жест указал в проход, минуя Жуткозева: «Сделай снег у той стены!»

Ановон схватил его за руку: «Так близко к этой твари?»

«Да, — Тарса постучал по виску. — Как прилипалы, даже ближе. Мы исчезнем прямо под ней». Он снова подобрался, и его отряд застыл в ожидании следующего сигнала. Посчитав про себя до трех, он взмахнул рукой, и они бросились к внутренней стене.

Ановон скользил, его рывку добавил ускорения наклонный пол. Краем глаза он видел, как Надино на бегу вращает над головой свой крючковатый посох, а над проходом медленно собираются облака талого льда. Незадолго до того, как искатели приключений достигли стены, чудовище вонзило когти в камень над ними: Ановон получил ощутимый удар по лбу и полетел вниз, ударившись головой о каменный пол. Это было очень грубо, очень больно и обжигающе, и он пытался понять, как глубоко в его лоб вошли когти. Справа от себя вампир услышал стон, и прежде чем он успел повернуться, сверху на них обрушился мощный снегопад; и еще он успел ощутить, как что-то врезалось в него слева.

Он затих в темном снежном убежище, прижав ладонь ко лбу. Где-то сверху тварь взревела и в замешательстве остановилась. Прошло несколько долгих минут, каждую из которых кожа Ановона ощущала как полноценную зиму. От звука дыхания твари, казалось, содрогались стены. Затем, убедившись в том, что три теплых куска мяса и их болтливый компаньон-вампир исчезли, чудовище отправилось на поиски новой добычи.

Вампир не двигался, слушая, как вокруг скрипит снег. Затем раздался голос Надино: «Шикарная была идея, командир. А теперь… кто заливает кровью снег?»

Ановон поднялся не сразу. В мгновения затишья ему показалось, что остров снова говорит с ним. Что это было? Ободрение? Сомнение? Возможно даже неизвестный фадун потешался над ним, как над ребенком? В нем кипели гнев и смятение, при этом он чувствовал головокружение и внутреннюю пустоту.

Тарса помог израненному вампиру подняться из грязной кашицы, когда-то бывшей снегом, и начал обрабатывать рану. Ановон протянул руку к своей сумке. Не торопясь и стараясь не уронить, он аккуратно извлек оттуда два сосуда с кровью.

Тарса отшатнулся: «Чья это кровь?»

«Черви и тараканы, обитающие в руинах, отличный источник крови, — проворчал вампир. — А мне нужна кровь». Он откупорил один сосуд и жадно припал к нему. Одного флакона хватило, чтобы затянуть раны и привести его в чувство. Он обернулся и увидел остальных искателей приключений, спавших прижавшись друг к другу. Джолли за их головами была похожа на огромную живую подушку. Рядом на коленях стоял Тарса, пытаясь замотать руку куском ткани.

«Подожди, — произнес Ановон, поднимаясь. — Дома я изучил все…»

«Я обойдусь без малакирской магии, вампир!» — прошипел Тарса. Обуреваемый яростью, он слишком туго затянул повязку и поморщился.

«Как скажешь… — Ановон убрал в сумку второй флакон и примирительно поднял руки. — Давай перевяжу».

При приближении вампира Тарса вздрогнул, но в конце концов расслабился. Ановон взял конец бинта и стал аккуратно обматывать его руку, осматривая рану. Если бы клыки гидры вошли хоть на дюйм глубже, чудовище вполне могло бы оторвать Тарсе конечность. При виде крови Ановон глубоко вздохнул, подавляя свою инстинктивную жажду: «Не слишком туго?»

Тарса помотал головой: «Спасибо».

«Не за что, — Ановон неловко улыбнулся. — Искатели приключений должны помогать друг другу».

Что-то в его глазах поразило Тарсу: «Почему ты здесь?»

«Да, тут немного неудобно. Но как только рассветет, мы сможем найти…»

«Нет, — Тарса выпрямился, — Зачем ты отправился с нами? Зачем вообще продолжать эти изыскания? Все большие дома ненавидят и боятся тебя — и экспедиционные дома, и дома вампиров. Большинство людей вообще вампиров на дух не переносит. Что такого важного ты рассчитываешь здесь найти?»

Ановон задумался, подбирая слова: «Эти камни старше названий некоторых ваших городов. Когда мы думаем о Зендикаре, мы думаем о самых глубоких шрамах этой земли… Но древние коры воздвигли это место задолго до появления первого шрама. Возможно, здесь хранятся знания, которые мы способны постичь. Быть может, то, что они знали, чему научились, может изменить Зендикар».

Это была лишь часть правды. Здесь были тайны, которые он надеялся раскрыть, тайны, которые могли вернуть ему былое расположение. Возможно, Небесные Анклавы хранили секреты Зендикара, которые он мог бы сравнить с историями Эльдрази, секреты, способные явить знания о древней магии, породившей Великий Вал, или чисто случайно пролить свет на тайну появления новых кровавых вождей. Возможно, их возвышение знаменует начало новой эпохи бедствий, которую он сможет предотвратить, искупив таким образом свою вину за неудачу с Эльдрази. И при всем этом ему не давала покоя мысль, что он прославится как первооткрыватель всего этого… он тоже здорово устал. Как же хочется исцелить мир и больше никогда не видеть его страдания. Просто ради того, чтобы спокойно изучать его, чтобы ни одно найденное знание не вскрывало новый нарыв на теле этой земли. Чтобы пребывать в гармонии с собой, со своими исследованиями и с самой сущностью Зендикара.

«…Ладно, — Тарса приподнялся, перехватив клинок, и поудобнее устроился у стены прохода. Как я понял, ты хочешь учиться — даже сейчас. У тебя подходящее зрение. Кроме того, кому-то надо быть в дозоре, а им бы не понравилось, если бы это был ты, — он указал в проход. — Иди. И ради собственной шкуры — поднимай тревогу, когда ТЫ увидишь ее, а не ОНА тебя».

Вампир кивнул, достал из сумки только самое необходимое, крепко примотав тканью к груди, и углубился во тьму, следуя выступающим линиям на камне.

Лучи следующего рассвета Ановон встретил с ликованием. Простое пребывание в залах Небесного Анклава дало ему так много! Он больше не пытался разгадать одиночное существительное или предлог с гравюр — теперь они складывались в полноценные предложения. Левая внешняя сторона Небесного Анклава Онду была целым трактатом о его создании, о работе, которую вели здесь древние коры. Даже стены обычных комнат были для него настоящим сокровищем. Насколько он мог видеть, выбранный ими язык представлял собой своеобразную вытянутую линию-след, по краям отмеченную короткими параллельными и пересекающимися черточками, образующими буквы. Он мог разобрать упоминания о новейших алхимических соединениях, вариациях технологии и неожиданных результатах. К великому сожалению, огромное количество найденных им документов окаменело, либо промокло. К тому времени, когда все прочитанное уложилось у него в голове, он знал, что делать дальше.

Он вернулся в начальный проход и жестом предложил Тарсе следовать за ним. Остальные члены отряда уже проснулась и присоединилась к ним; Эрет на ходу лечил раны командира. «Мы уже собирались тебя искать, — сказал воин, осматривая лезвие своего меча, прежде чем убрать его. — Нужно найти Жуткозева, чтобы не торчать здесь еще одну ночь».

«Стены помогут нам!» — сообщил Ановон, буквально источая радость знания.

Надино поморщилась: «Сейчас не лучшее время наслаждаться древними сказками. У нас есть задание…»

«Я и выполняю задание, — вампир уверенно взглянул на Тарсу, — просто доверьтесь мне».

Он провел их по проходу, к его необычным перпендикулярным перекресткам, разделяющимся на еще большее количество комнат с еще более толстыми стенами. В некоторых когда-то были зельеварни, а теперь повсюду было только битое стекло, да сорняки, кишащие насекомыми. Другие представляли собой просторные залы, стены которых потемнели еще с тех пор, когда Небесный Анклав затонул. По мере продвижения отряда Ановон следил за вырезанным в камне путем и негромко читал то, что видел: «Станция на континенте Онду, созданная в целях усовершенствования вооружения и осадных орудий ввиду потенциального конфликта с внешними силами…»

«Какими еще силами?» — Надино вдруг поняла, что говорит шепотом.

Ановон мог представить ответ — что если бы противник появился из другого мира, как он сам это видел? Но история рассказала другую историю: «Этот Небесный Анклав восстал против столицы древних коров, Макинди. Когда он пал, забрав с собой столицу, это стало концом всей их цивилизации».

«Так это тайник с оружием? — Тарса нетерпеливо хлопнул в ладоши. — Всегда хотел подержать в руке клинок древних коров. Похоже, тебе здесь реликвии не обломятся, Ановон».

Ановон продемонстрировал стопку окаменевших свитков, завернутых в ткань: «Думаю, здесь я уже нашел достаточно сокровищ. Осталось выполнить нашу работу».

«Итак… куда ты нас ведешь?» — Эрет уставился на мозаику, словно надеясь, что сможет разгадать ее.

«В этом Анклаве размещалась особая комната — камера для экспериментальных исследований. Многие из подопытных были… одушевленными».

«Они ставили эксперименты на животных… — Надино покачала головой. — Должно быть, они нашли способ извратить дикую природу. Либо с помощью магии земли, либо используя собственные разработки. Этот Небесный Анклав вполне может быть тем местом, что породило Жуткозева».

«И кучу других тварей. С помощью науки они открыли то, что Эльдрази явили бы через присущую им жестокость, — рассеянно ответил Ановон, погруженный в свои мысли. — Они показали, что этот мир по сути сама кричащая от боли природа. Что у него есть собственная воля, а мы продолжаем навязывать свою, вместо того чтобы прислушаться к нему».

Наконец они подошли к паре каменных дверей высотой с сам Небесный Анклав, пронзенных дикими лианами: прорвавшись внутрь, растения приоткрыли их ровно настолько, чтобы в щель могло протиснуться стройное тело. Клинком Надино расчистила путь от лиан; зелень извивалась и корчилась от боли. Когда волшебница проскользнула внутрь, Тарса и Эрет открыли дверь еще шире, поднимая облака пыли и сотрясая стены скрежетом древнего камня.

Войдя, они увидели, как Надино разглядывает лежащую на полу кучку обрывков ткани. Это были цвета их отряда, но этого клочка едва бы хватило, чтобы прикрыть руку. Надино взглянула на Тарсу, еле сдерживая слезы: «Эта проклятая… тварь… притащила его сюда… и разорвала на части…»

Сильная рука Тарсы легла ей на плечо: «Я знаю, как это больно. Поэтому мы и здесь. Теперь дело за нами. Успокойся».

Ановон наблюдал за этой сценой издалека, осматривая просторный зал. Это было то самое место. Достаточно просторное, чтобы гидра могла атаковать ничего не подозревающий скот — или изредка эльфа, приведенного на бойню. С высоких балконов исследователи могли наблюдать за ходом эксперимента. Тогда гидра наверняка была гораздо меньше; чудовище, которое они видели, легко бы взобралось по колоннам и в мгновение ока сожрало бы всех наблюдателей. А может, она уже и тогда пыталась. И преуспела. «Мы встретим ее здесь».

Тарса щелкнул пальцами. «Надино, когда она появится, забирайся выше и постоянно двигайся, стараясь нанести ей урон. Я буду делать то же самое. Эрет, сосредоточься на поддержке Надино и будь готов обеспечить нам отступление. И Ановон…»

Вампир не замечал его, роясь в шкафах в поисках всего того, что могло пережить гибель этого народа. И действительно — внутри нашлось множество неповрежденных пузырьков и бумаг; сколько мог, вампир загрузил в свою сумку.

«Чертов мудрец! — перед ним вырос разъяренный Тарса. — После всего, что ты нам рассказал, ты должен понимать, что мы не позволим тебе забрать отсюда ни один из этих ядов».

«У нас было соглашение, Тарса, — вампир говорил спокойно, без тени привычной насмешки. — Уверяю тебя, это нужно только для исследований…»

«Мне плевать. Если хоть одна живая душа сможет делать то, что делают эти штуки, ей будет под силу разрывать на части целые деревни… Ты хочешь, чтобы люди научились этому? Чтобы они научились производить чистый ужас?!»

«Оказавшись в хороших руках, эти исследования смогут принести пользу. В Мореграде или…»

«Любые руки, способные извратить Зендикар, — плохие руки».

Сверху раздался чирикающий визг. Тарса щелкнул пальцами, и его соратники заняли свои позиции; крюки были зацеплены за края балкона, готовые в любую секунду вознести их ввысь. «Ановон! — заорал Тарса — Будь готов к подъему!»

Вампир вздохнул и кивнул, поправляя застежки на одежде и делая мысленную пометку позже закрепить тросы: «А до того?»

«Мы ее заманим».

Надино восприняла это как сигнал и завыла, Эрет вторил ей. Жуткозев издал ответный пронзительный визг и пронесся сквозь верхние залы Небесного Анклава, обрушившись в зал с крыши. Когда он упал, отряд начал действовать: Надино ударила его в живот острыми ледяными шипами и кромками своих альпинистских крюков, Тарса оттолкнулся от тросов и кувырком бросил себя вперед, нанося удары и обходя кора с фланга.

Ановон изо всех сил старался не отставать. Он никогда не был хорошим охотником. И только поддавшись жажде, он воспылал рвением: когда эта тварь сдохнет, он вдоволь напьется густой крови, и, возможно, еще вкуснее будет осушить ее живой. Он планировал задушить одну шею, обернув ее обрывком троса и надеясь, что сила тяжести и его собственный вес сделают всю работу. Но все, что ему удалось, — это стянуть мощную плоть и наклонить голову твари, делая ее легкой мишенью для хорошей атаки.

Тарса воспользовался моментом и проткнул подбородок гидры мечом, облетев ее, чтобы закончить с оставшейся частью морды. Он знал, что из образовавшейся раны вскоре вырастет новый ряд неровных острых зубов и злобные глаза. У Надино была та же проблема с самой дальней головой: случайное попадание огненной сферы в горло открыло путь для еще двух извивающихся челюстей, одна из которых яростно кусала пустоту в нескольких дюймах от ее посоха. Джолли могла разве что прикусить тварь за задние когтистые конечности, но продолжала бой.

Ановон понял, что план не сработал. Еще немного безрассудства — и тварь их попросту сожрет. Он обрезал трос, исчез из поля зрения гидры и нырнул в рюкзак в поисках чего-то, что можно было использовать.

«Не вздумай бросить нас, ты, жалкий… — Надино не могла отвлечься надолго, так что поток проклятий прервался. — Чего ты там делаешь?»

«Ищу ответы!» — прокричал вампир, разглядывая найденные цветные флаконы. Насыщенные красные, синие, сочные темно-зеленые и намного более красочные зелья сияли сквозь стекло, плескаясь в своих флаконах. Он читал кое-что об удачных сочетаниях, найденных древними корами. Одно из них может дать им преимущество.

И он нашел его. Мутно-желтая субстанция в бутылочке размером с палец, казалось, постоянно менявшая свое состояние от газообразного к твердому янтарю. В документах ее описывали как средство подавления, сдерживания атакующих противников и диких зверей. Однако он не успел дочитать тексты и понятия не имел, каким образом это следует использовать. «Поднимайся выше!»

Он извлек из сумки еще один трос с крюком и нацелился на балкон. Гидра скоро заметит его, и лучше он будет на достаточном от нее расстоянии, чем останется внизу и станет ее обедом. Он поднялся максимально быстро, стараясь не разбить флакончик, зажатый в руке.

Жуткозев обратил все свои зубастые головы в его сторону. Они бросились к его тросу и промахнулись на считанные дюймы. Через руку вампира пролегла большая царапина, он едва не сорвался и выронил флакон. Бормоча проклятия, он провожал взглядом падающий сосуд. В этот момент небольшой клинок врезался в бутылочку, разбил ее о губу ближайшей извивающейся головы и вошел глубоко в ее щеку. Ановон обернулся и увидел, как Надино отдернула руку.

Когда флакончик разбился, зелье пылью осело на морде гидры, медленно растекаясь по ее шее, подобно облаку, катящемуся вниз по холму. Все, чего оно касалось, становилось серым и неровным; шкура твари как будто вскипала, одновременно каменея и запечатывая кинжал в ее щеке. За какие-то несколько секунд все головы чудовища превратились в острый зазубренный камень, обратившийся к отряду искателей приключений навсегда застывшими раскрытыми пастями. Тело внизу рванулось, словно надеясь избежать ловушки, уготованной ему судьбой, а затем монстр обрушился под весом голов, каждая из которых отделилась от своего основания с грохотом, подхваченным эхом и унесенным прочь сквозь дырявую крышу.

Один только этот звук сбил Ановона с ног. Он с трудом поднялся, чтобы отойти подальше от содержимого флакона, но магия уже закончила свою работу. Все, что могло причинить ему вред, растекалось по указательному пальцу, заставив его задохнуться от ужаса. А затем оно остановилось, не дойдя до сустава, и измученный вампир с облегчением рухнул на колени.

Надино, усмехаясь, крикнула, свисая с тросов: «Так что там насчет сдохнуть осторожно, ты, жалкий вампир?»

Головы никогда не размягчатся.

«Тогда все по-старому», — произнес Тарса, готовясь приторочить их к поклаже Ановона.

Вампир вздохнул, даже не шевельнувшись: «Понимаю».

И тут Эрет толкнул его локтем: «Конечно, нет. Распределим вес. В конце концов, так проще всего спуститься».

Они с Надино прицепили тросы к зеву Небесного Анклава и заскользили вниз, ускоряемые весом окаменевшей гидры на своих спинах.

На обратном пути к побережью Тарса положил руку на плечо вампира: «Ты безропотно выдержал все наши издевки. Мы вели себя мерзко. И еще ты спас нас». Он указал на небольшой сверток ткани в рюкзаке Надино, останки их бывшего соратника Ориена, и добавил: «Ты дал нам возможность отомстить за нашего товарища и проявить уважение. — Он тепло улыбнулся. — Спасибо. Ты в любое время можешь стать нашим четвертым крюком».

Ановон кивнул, ухмыляясь в душе. Он только начал замечать, что это было то самое чувство, которого он ждал все время. Не слава, не авторитет… востребованность. Понимание того, что его знания имеют ценность. Он надеялся, что это чувство никуда не уйдет, что он сможет разобраться в прошлом Зендикара и поделиться этим знанием, чтобы еще сильнее ощутить это.

Тем временем у него за спиной Надино едва сдерживала смех, почесывая макушку Джолли, которая в приступе голода пыталась разжевать стопку свитков в походной сумке вампира. Заметив это, Ановон остановился, размышляя, может ли он потерять больше, чем уже приобрел?

Когда ответ стал ясен, он усмехнулся и повернулся, чтобы почесать теплый подбородок нарлида.