Возвращение в Доминарию: эпизод 7

Тефери вышел на берег перед рассветом, чтобы увидеть Жалфир в первых лучах солнца. Он был здесь не один.

Каждый тут знал, что если встать в нужном месте на морском берегу, когда день не слишком ясный, но небо не сплошь затянуто тучами, то можно увидеть призрак Жалфира. Прозрачные сверкающие башни и купола домов парили над морем, словно на облаках.

Сюда до сих пор приходили паломники из Фемерефа и других частей Джамуры. Кто-то хотел почтить память предков, погибших, когда открылся разлом, других же вело любопытство и желание взглянуть на историческую диковинку. Этим утром на пляже стояло несколько группок людей — кто-то сохранял торжественное молчание, кто-то весело переговаривался с игравшими в прибое детьми. Другие стояли поодиночке, как Тефери. Он держался поодаль, хоть с каждым прошедшим веком шанс, что его кто-нибудь узнает, становился все меньше. Маг старел, пусть и медленно, но он давно уже пережил всех своих смертных врагов.

Расположенный поблизости шумный городок Сива процветал; его предприимчивые жители круглый год продавали припасы и сдавали жилье пилигримам, но Тефери приходил сюда только в холодные месяцы. Последние несколько лет после Исцеления он странствовал, исследуя Доминарию, и у него ни разу не возникало желания где-то обосноваться. Когда он расплачивался за комнату в гостинице, хозяин сказал: «Тяжело, должно быть, вам приходится. Это надо же — назвать сына в честь губителя Жалфира».

«Губитель Жалфира — это что-то новенькое», — со вздохом подумал Тефери. Объяснение у него было давно отработано:

— Это старое фамильное имя, и никто не хотел ссориться с моей прабабушкой.

Хозяин сочувственно кивнул, и на этом тема была исчерпана.

Солнце поднималось все выше, и вместе с солнцем нарастала жара. Тефери возвращался в город через дюны, ветер трепал его синие одежды. Он вышел на дорогу, рассеянно кивая встречным пилигримам, что направлялись к берегу — компания с детьми, две женщины, одинокий мужчина.

Дорога проходила мимо разбитых на террасах полей, прудов с водой для полива; потом они уступили место садам и тенистым деревьям и, наконец, маг прошел через раскрытые ворота в городской стене. Рыночная площадь привычно шумела, на лотках под разноцветными навесами продавалась самая разная снедь, напитки и безделушки для бродящих от прилавка к прилавку пилигримов и местных. Большинство здесь было темнокожими жителями Фемерефа или северной Джамуры, но в толпе попадались и лица путников из других частей Доминарии. Посетить Сиву было приятно, а мозаики на площадях и здания с колоннами в старом квартале напоминали Тефери о его доме в Жалфире.

Тефери не знал, почему с тех пор, как он лишился искры, Жалфир занимал столько места в его мыслях. Конечно, он чувствовал вину, но знал, что поступил правильно. Жалфир продолжал жить — отделенный и защищенный от сил, которые разорили бы его. Вот только в последнее время эта мысль казалась ему... в лучшем случае своекорыстной. В те дни он был уверен, что принял правильное решение. Сейчас уверенности не осталось.

«Можно подумать, ты что-то можешь с этим сделать», — сказал он себе. Этот внутренний спор давно успел ему надоесть. Ему пришлось пожертвовать искрой мироходца, чтобы закрыть временной разлом Шива и предотвратить разрушительную катастрофу, и после этого у него уже не осталось силы, чтобы вернуть Жалфир.

Вспоминая дорогу в лабиринте улочек, Тефери прошел мимо возвышавшихся по обеим сторонам каменных домов, миновал ведущие в пышный сад ворота. Выйдя на площадь с фонтаном, он увидел двух человек, усевшихся на низкой каменной стене рядом с дверью его гостиницы. Маг не сделал ни жеста и не замедлил шага, сохраняя нейтральное выражение лица.

Вне стен новой академии магов в Западной Толарии очень немногие знали, кто он такой. После спасения Шива он старался не пользоваться магией и переезжал из одного джамурского города в другой, пока не смог сбежать от своей дурной славы. Здесь, в этом городе, никто не мог знать, что он — тот самый Тефери, маг времени, спрятавший Жалфир. Но у него до сих пор оставались старые враги, желавшие ему смерти. И, наверное, новые враги тоже. Ходили слухи, что кабалы поднимают голову за пределами Отарии, хотя никто не знал, как им это удалось или что стало поводом для такого внезапного всплеска активности.

Когда маг зашел в крытый дворик своей гостиницы, двое сидящих у двери встали и направились к нему. Без лишних слов женщина заявила:

— На рынке говорят, что тебя зовут Тефери.

— На рынке много чего говорят, — ответил он. Он нашел свою собеседницу очень миловидной — это была крепкая и уверенная в себе женщина. Ее длинные косички были собраны в пучок над головой, она была одета в свободные штаны, рубаху и накидку с капюшоном — обычный наряд караванщиков. На поясе у женщины висел кнут с повидавшей виды рукоятью. С ней был вооруженный мечом широкоплечий мускулистый мужчина в укрепленной металлом кожаной воинской куртке. Его дреды были украшены медными кольцами. Судя по оттенку их кожи, это могли быть потомки жалфирских семей, оставшихся без дома, когда Тефери открыл временной разлом. Впрочем, в Фемерефе таких хватало. Это совершенно необязательно должно было означать, что они явились убить его, ведомые старинной кровной враждой.

Мужчина улыбнулся и более дружелюбным тоном сказал:

— Это Субира, а меня зовут Квенди.

Не ожидая ответа Тефери, Субира продолжила:

— Ты ждешь визита человека по имени Макит.

Внешне Тефери оставался любезным, хотя внутри разрывался между недоумением и подозрениями.

— Прошу прощения, вам, должно быть, нужен другой Тефери. Я не ждал никакого Макита — ни сегодня, ни вообще.

— Не ждал, значит, — скептически приподняла бровь Субира.

Это был не вопрос, но Тефери все равно решил ответить.

— Нет, не ждал, — он заинтересованно облокотился на посох. Если это и была прелюдия к попытке его убить, то, по крайней мере, необычная. — В чем дело?

— Макит сказал, что собирается встретиться с тобой, что для этого он прибыл сюда из Сукваты, — задумчиво глядя на мага, объяснил Квенди.

— Я не могу отвечать за слова Макита, — Тефери начал думать, что это все же не покушение, а обычные путешественники, которые просто не так друг друга поняли. — Если он вам нужен, вам придется поискать его где-то еще.

— Нам не придется его искать, — мрачно проговорила Субира. — Он мертв.

Тефери удивленно уставился на нее. Его интерес — и подозрительность — возросли многократно.

— Может быть, вы все же расскажете мне, для чего сюда явились?

Субира и Квенди обменялись непроницаемым для Тефери взглядом, и женщина наконец сказала:

— Я должна разобраться, что случилось в моем караване. Макита убили в нашем лагере, а незадолго до этого он говорил, что едет сюда, чтобы встретиться с человеком по имени Тефери.

Все это было очень странно.

— Клянусь, что я не знаю никакого Макита, — сказал Тефери. Он знал, что самым верным решением сейчас было бы развернуться, уйти, а затем, пожалуй, собрать свои скромные пожитки и покинуть Сиву. Но любопытство заглушило голос разума, и маг спросил:

— Как его убили?

Выражение лица Квенди было мрачным.

— Магией. По крайней мере, так считает караванный доктор.

«Хм», — подумал Тефери.

— Какой именно магией?

— Мы не знаем. Среди нас нет волшебников, — Квенди заинтересованно приподнял бровь. — А ты — волшебник?

Субира все еще наблюдала за ним с выражением хищницы, что ждет, пока жертва покажется из норы. Тефери решил не отвечать на этот вопрос.

— Похоже, что вам нужен не я, а магистрат.

— Власти этого города держат караванщиков за козлов отпущения, на которых, пока мы здесь, можно свалить любое преступление, — подозрение на лице Субиры сменилось недовольной гримасой. — Я не позволю им обращаться с моими людьми, как с отбросами. Я сама узнаю, кто это сделал, и тогда самолично сдам негодяя городскому суду.

Ее доводы звучали разумно.

— Увы, я действительно ничего не знаю про этого Макита, — сказал Тефери. Будь он благоразумным человеком, то на этом бы и закончил. Но Тефери никогда не отличался благоразумием, особенно, когда речь шла о загадках. А если этот Макит действительно ехал к нему, то нужно было выяснить, зачем. — Но почему ваш врач думает, что его убила магия?

— Потому что прошло два дня, а на его теле нет никаких признаков разложения, — ответил Квенди. Он поднял руку: — Знаю, очевидной причиной может быть то, что Макит еще жив, но он не дышит и холодный, как камень.

«С каждой секундой все любопытнее», — подумал Тефери.

— Что ж, я мог бы на него взглянуть, — сказал он вслух.

Субира нахмурила брови. Выражение глубочайшего подозрения вперемешку с иронией вроде бы не должно было сделать ее лицо еще красивее, но каким-то образом сделало.

— Выходит, ты все-таки волшебник, — сказала она. Квенди внимательно вглядывался в Тефери.

Маг все еще не хотел отвечать на этот вопрос.

— Я ученый, я во многом разбираюсь. А других вариантов у вас все равно нет, если вы не хотите обращаться к местным властям.

— Справедливо, — пристально поглядев на него, сказала наконец Субира. — Что ж, тогда пойдем.

Тефери проследовал за Субирой и Квенди на окраину города, мимо конюшен и дешевых постоялых дворов, а потом — за стену, на каменистую равнину, где расположились палатки и фургоны каравана. К лагерю караванщиков тянулись другие путники — в основном, компании паломников, слишком бедные, чтобы позволить себе жилье в Сиве. Здесь им казалось безопаснее. Скалы, защищавшие город от суровых ветров из пустыни, отчасти укрывали и равнину, но все же это было не такое место, где хочется провести много времени. — Ты хорошо знала Макита? — спросил Тефери женщину, пока они шли.

— Не особенно. — Он впервые ехал с моим караваном, — ответила Субира и кивнула на своего спутника. — Квенди знал его получше.

Мужчина покачал головой.

— До того, как мы нашли идущих сюда караванщиков, мы некоторое время путешествовали вместе.

Тефери, который думал, что Квенди и Субира владеют караваном вместе, почувствовал прилив облегчения, узнав, что они познакомились совсем недавно. Поняв это, он дал себе мысленный подзатыльник. «Кретин», — подумал он. Романтические связи — последнее, о чем он должен был сейчас думать. Сейчас — и еще много лет, пока люди не забудут о самом его существовании. От этой мысли у него испортилось настроение — насколько оно вообще может испортиться у того, кто идет смотреть на мертвеца. Он глубоко вздохнул, и Субира бросила на него вопросительный взгляд.

Она провела их через лагерь к палатке, стоящей поодаль от остальных. Несколько погонщиков стояли рядом с ней, охраняя вход.

— Мы перенесли сюда тело, — объяснила она.

— Другие путники настаивали на этом. Вдруг то, от чего он умер, окажется заразным, — добавил Квенди.

— Мудрая предосторожность, — заметил Тефери. — Некоторые заклинания смерти переходят на каждого, кто дотронется до жертвы.

Субира, взявшись было за полог палатки, замерла.

— Правда?

— Врач, который осматривал его, жив и здоров, — беспечно пожал плечами Квенди.

— Это пока, — спокойно сказал Тефери и нырнул в палатку.

Мертвец лежал на ковре, накрытый простыней, и маг убрал ткань в сторону.

Сперва он подумал, что врач ошибся, и человек на самом деле жив, просто его охватил какой-то странный, но вполне объяснимый паралич. Может быть, какой-то яд мог понизить температуру тела и замаскировать все признаки жизни? Впрочем, проверив зрачки и пульс мертвеца, он отказался от этой мысли. А еще он кое-что заметил.

— Ваш доктор был прав, это не естественная смерть, — сказал он.

— Так ты его знаешь? — спросила Субира.

— Нет. Впервые его вижу, — Тефери сел прямо и задумчиво посмотрел на нее. — Беднягу Макита поразили заклинанием или ядом, который не только лишил его жизни, но и сохранил в целости и сохранности его тело. Все это исполнено таким образом, чтобы похоже было на магию времени. Он рывком поднялся на ноги.

Субира прищурилась, в лице Квенди ясно читалась настороженность.

— Вот как? — сказал он.

— Будь это магия времени, он лежал бы в ступоре, не двигался бы и не дышал — но был бы жив. Его тело оставалось бы теплым, а как только действие заклинания закончилось бы, он бы встал и пошел, как ни в чем не бывало. Чтобы поддерживать заклинание, требуются силы, и рано или поздно оно развеется, — Тефери пожал плечами. — Если бы я хотел кого-то убить, то точно не стал бы пользоваться магией времени. По крайней мере, не так. Маг улыбнулся.

— Я ведь вижу, что вы думаете, что это я его убил. Потому-то вы и пришли ко мне.

Субира взглянула на Квенди. Тот все еще пристально наблюдал за Тефери, словно приготовившись в любой момент отразить атаку.

— А ты убил его? — спросила она.

— К счастью для нашей зарождающейся дружбы, не убивал, — ответил маг. Квенди немного расслабился, больше не ожидая нападения.

Взгляд Субиры оставался задумчивым, и сложно было сказать, поверила она словам Тефери или нет.

— Макит говорил Квенди, что ты — маг времени. Я не знала тогда, верить ему или нет.

— И я тоже, — сказал Квенди. — Но так становилось понятнее...

Он неопределенным жестом показал на тело: — ...вот это.

Тефери нахмурился и вновь поглядел на Макита. Очевидно, его отправил в путешествие кто-то, кто хорошо знал Тефери... но зачем было убивать его до того, как он достиг цели? «Макита списали в сопутствующий урон... или же заговор был нацелен на нас двоих?» — задумался Тефери.

— Хм-м.

— И больше тебе нечего сказать? — приподняла бровь Субира.

— Мне всегда есть, что сказать. Это один из моих недостатков, — усмехнулся Тефери. — Он не говорил, для чего ему нужно со мной встретиться?

— Нет, а я не спрашивал, — ответил Квенди. Тот все еще смотрел на него скептически, но что-то в его поведении подсказывало Тефери, что Квенди продолжал считать его могущественным магом времени, но больше не думал, что он убил Макита. — Меня это не касалось, и я понятия не имел, что потом это станет важно.

Тефери понимающе кивнул.

— Вы осмотрели его вещи?

— Пока нет, — Субира повернулась, приподняла полог палатки и подала знак одному из погонщиков. — Акиме, будь добр, принеси багаж Макита.

— Я сам схожу, — сказал Квенди, нагибаясь, чтобы выйти наружу. — Его вещи в моей палатке.

— Спасибо, — сказала Субира ему вслед. Она вновь повернулась к Тефери, и некоторое время они молча изучали друг друга. Наконец, она сказала:

— Я была уверена, что это ты виноват, и не думала, что придется искать улики, словно я в какой-то книжке.

Тефери не смог удержаться, чтобы не поддразнить ее:

— А теперь ты уверена, что я не виноват?

— Скажем так, я готова рассмотреть другие теории, — иронично усмехнулась Субира.

— И что это за другие теории? — искренне заинтересовался Тефери. У гостиницы Субира показалась ему агрессивнее Квенди, но она же была и более открытой. Возможно, Квенди подозревал его ничуть не меньше, просто лучше умел скрывать свои чувства.

— Например, что Макита послали, чтобы тебя убить, — Субира скрестила руки на груди, изучая его.

Это было слишком уж близко к той теории, к которой склонялся сам Тефери. Он помедлил, не зная, что сказать. Кому понадобилось бы убивать странствующего ученого из Жалфира, за которого Тефери выдавал себя последние несколько лет? Даже если этот ученый оказался бы магом времени? А потом Субира добавила:

— Я думаю, что ты не просто Тефери. Ты — тот самый Тефери.

Долгое мгновение они смотрели друг на друга, ничего не говоря. Субира не выглядела потрясенной тем фактом, что смотрит на Губителя Жалфира. Впрочем, точно сказать было сложно. Наконец маг выдохнул и признал:

— Если я — тот самый Тефери, то... скажем так, в том, что кого-то послали меня убить, нет ничего необычного.

— Но стали бы они посылать только одного убийцу? — нахмурила брови Субира. — Я думаю, что ты гораздо опаснее.

Тефери беспечно улыбнулся. Конечно, ему хотелось бы, чтобы это был флирт, но он понимал, что женщина прямолинейна донельзя и просто говорит, что у нее на уме.

— Что ж, отрадно, что ты в меня веришь.

— Я способна распознать опасность, когда смотрю ей в лицо, — сохраняя серьезность, ответила Субира.

Итак, она знала, что он опасен, но не пугалась его, и в ней не было презрения.

— Тебя совсем не беспокоит, кто я такой? — не смог удержаться от вопроса Тефери.

— Я родилась в семье путешественников, — пожала плечами Субира. — Никого из них не было в Жалфире, когда он... ушел.

— Я никогда не считала Жалфир принадлежащим мне по праву и украденным у меня, — добавила она. — И еще я читала о фирексийском вторжении и видела, что от него осталось. Я понимаю, почему ты это сделал.

Она помедлила, потом совсем чуть-чуть улыбнулась — сочувственно.

— Говорят, что у тебя не осталось могущества, чтобы вернуть его. Это должно быть... . тяжело.

Она так просто принимала эти факты, что Тефери почувствовал, как камень вины на его сердце стал немного легче.

— Когда я создавал жалфирский разлом, я был уверен, что прав... что я спасаю свой дом от ужасов, которые уничтожат его. Теперь я каждый день сомневаюсь в своем решении, но уже не способен изменить сделанного.

Сделать это болезненное признание оказалось удивительно легко. Тефери встретил ее спокойный взгляд, и ему не захотелось отвернуться. За последние несколько лет это был первый честный разговор, и у него чуть было не закружилась голова.

Субира кивнула, без всяких комментариев принимая его уверенность.

— Итак, мы знаем, что у тебя есть враги. Но если Макит явился сюда, чтобы убить тебя, то кто убил его самого?

— Хороший вопрос, — Тефери ходил взад-вперед по палатке, обдумывая ситуацию. — А может, Макит узнал, что кто-то собирается меня убить? Он отправился сюда, чтобы предупредить меня, но мой враг узнал об этом, расправился с Макитом и подстроил все так, чтобы это казалось моей виной.

Маг взглянул на Субиру.

— Потом ты идешь к магистрату, меня обвиняют в преступлении...

— И ты послушно отправляешься за решетку, пока не сможешь доказать свою невиновность, — насмешливым тоном закончила Субира.

— Нет. Я не позволил бы себя арестовать. Заключения в клетке я не... — Тефери решил не заканчивать эту мысль. Это, конечно, не то что попасть в плен в пузыре времени, но он больше никогда не хотел испытывать ничего подобного. Он больше никогда не позволит взять себя в плен, а любому, кто попытается это сделать, придется узнать, насколько на самом деле он опасен.

— Но план не сработал, — сказала Субира и сделала нетерпеливый жест. — И мне интересно, что же теперь думает злоумышленник. Или что делает.

— Субира! — закричал кто-то снаружи охрипшим от тревоги голосом.

Женщина откинула полог и выбежала из палатки. Тефери рванулся было за ней, но замер, оказавшись на улице. «Проклятье!» — пробормотал он.

Из пустыни на них надвигалась песчаная буря. Темная стена песка и пыли нависала над ними, словно исполинская океанская волна или каменистая лавина, сошедшая с гор. Тефери понимал, что лагерь караванщиков она сметет с лица земли. Сива, частично защищенная скалами и каменными стенами, вероятно, выживет. О том, что сделает буря с не успевшими укрыться, со скотом, садами, полями и прочим необходимым, чтобы пережить год, лучше было не думать.

Маг поспешил к Субире и погонщикам, оцепеневшим от ужаса. Спасаться бегством было уже поздно — хотя, судя по крикам и воплям, доносящимся от палаток и фургонов, кто-то все же решил попытаться.

— Что это такое? — воскликнула Субира. — Иллюзия?

— Нет, все по-настоящему, — Тефери чувствовал бурю в воздухе, тот потяжелел и наэлектризовался — никакая иллюзия не могла бы такого повторить.

— Но это не совпадение, — мрачно проговорила Субира.

— Могущественный маг способен сотворить такую бурю из ничего, — сказал Тефери. — Не столь могущественный, но умелый, мог бы вызвать ее за несколько дней, применяя различные заклинания, чтобы перенаправить ветра и изменить давление. Это сложный процесс...

— И ты расскажешь о нем потом, если мы выживем, — Субира беспомощно махнула рукой. — Ты можешь остановить ее время? Заморозить ее?

Но буря была слишком огромной и рассеянной.

— Нет, придется придумать что-то еще, — сказал Тефери. Впрочем, он уже придумал кое-что еще. Он просто не знал, получится ли у него.

Маг отошел в сторону от остальных и встал на краю каменной плиты. Он поднял посох, встал устойчивее... оставалось надеяться, что он правильно оценил расстояние.

Заклинанием Тефери остановил время в пузыре воздуха в трех метрах перед собой. Пылинки, оказавшиеся внутри пузыря, замерли на месте. Собрав все оставшиеся у него крупицы могущества, маг начал растягивать пузырь. Он делал его шире, длиннее, выше; протянул к утесам, служившим естественной преградой на пути ветра... потом дальше, чтобы закрыть лагерь караванщиков, потом вверх, как только смог. Тефери следил, чтобы растянутый заслон оставался наклонным, — в этом ему помогали острые края скалистых уступов. Логика утверждала, что все должно сработать. Оставалось надеяться, что логика не обманывала.

Через мгновение буря ударила во временной заслон — и скользнула по нему, направившись в безлюдную пустыню. Бессмысленно завывал ветер, песок хлестал в пузырь Тефери. Маг удерживал заслон, пока оставались силы, а потом еще дольше. У него начало темнеть в глазах. От неимоверных усилий он почувствовал, как его тело становится легким, словно перышко, а ноги будто бы отрываются от земли. Тефери не знал, происходит это на самом деле, или так себя чувствуют, когда теряют сознание. Он подумал, что, наверное, все-таки сознание.

А потом он повалился на землю, и пузырь лопнул. Тефери приготовился к неприятной смерти. Он успел подумать, что песок, сдирающий заживо кожу и мясо с костей, — не самое лучшее завершение жизни для стареющего некогда бессмертного мироходца.

Но суровый пустынный ветер, который его обдувал, был не сильнее обычного, а песок кололся, но вовсе не грозил ему гибелью. Еще несколько порывов, несколько пригоршней песка в лицо, и шквал затих вовсе.

Субира наклонилась над ним и тронула за плечо:

— Ты цел?

Тефери вдохнул, чтобы ответить, но подавился песком. Субира подняла его, усадила и постучала по спине, пока он не отдышался. Маг вытер слезящиеся глаза, поднял голову и увидел, что караван цел — хоть палатки, фургоны и перепуганные животные и покрыты слоем пыли. Тут и там бродили, спотыкаясь, люди, они кашляли и размахивали руками, а те, кто убежал, — возвращались, явно удивленные, что им удалось выжить. Город выглядел лучше. Его ничего не понимающие жители собрались на крышах и выглядывали из дверей и окон построенных за скалами домов.

Субира помогла Тефери встать на ноги, ей на помощь поспешил погонщик Акиме. Когда они добрались до палатки, подбежал еще один погонщик и, задыхаясь, выпалил:

— Они идут из города! Магистраты, целая толпа. Говорят, у нас здесь тот, кто наслал бурю.

— Кто наслал? — спросила Субира и, когда юноша замялся, прикрикнула: — Ну, говори!

— Он, Тефери, — ответил погонщик.

— Но это неправда! — запротестовал Акиме. — Тефери спас нас. Мы это своими глазами видели! Зачем насылать бурю, а потом рисковать жизнью, пытаясь ее остановить?

Субира взглянула в сторону городских ворот, где едва показалась направляющаяся к ним толпа.

— Это дело рук того, кто пытается тебя убить, — сказала она Тефери, потом повернулась к погонщикам: — Кто ходил в город? Кто привел этих людей?

Акиме растерянно развел руками.

— Никто не ходил! Мы все были тут. Только Квенди, он отправился договориться, чтобы кто-нибудь забрал тело Макита...

— Квенди? — переспросила Субира. Ее глаза широко раскрылись. — Да чтоб меня...

— Квенди, который рассказал тебе, что Макит меня разыскивал? Который говорил, будто это Макит рассказал ему, что я — маг времени? — мрачно спросил Тефери. Теперь все было ясно. Макит, вероятно, оказался ни в чем не повинной жертвой, простым пилигримом, с которым Квенди подружился, дабы исполнить свой план. Когда магистраты и их волшебники захватили бы в плен Тефери, песчаная буря должна была уже уничтожить все улики в лагере караванщиков и убить свидетелей, способных опровергнуть историю Квенди.

Субира злобно выругалась, понимая, в чем дело.

— Какая же я дура! Все это время он мне врал! — она повернулась к Тефери. — Останови время и беги!

— Я не могу. Сейчас — не могу, — Тефери был так изможден, что не смог бы заморозить и голодного комара. Ему нужно было восстановить силы, прежде чем он снова сможет использовать свое могущество.

— Тогда прячься, — сказала Субира.

Тефери замялся. Убегать казалось ему недостойным... словно, ну, убегать.

— Но...

— Беги, кретин, — прошипела Субира.

И Тефери побежал. Он перебегал между палатками, следя, чтобы фургоны и загоны для верблюдов закрывали его от приближающихся магистратов. Маг собирался направиться на скалистые холмы у дальнего края городской стены Сивы. Там он дождется ночной темноты, потом раздобудет провианта в дорогу, и...

Из ниоткуда ударил клинок, и Тефери едва успел отскочить в сторону. Он упал на землю и покатился. Из-за палатки выскочил Квенди. Он двигался так быстро, что за ним едва было можно уследить. Тефери взметнул руку и ускорил время вокруг лезвия меча, метившего ему в грудь. Оружие ударило, но рассыпалось в ржавую труху. Не ожидавший этого Квенди едва не упал, и пока он пытался восстановить равновесие, Тефери отполз в сторону. Он схватил выпавший из рук посох и смог подняться на ноги.

Квенди повернулся к нему и вытащил из-за пояса два длинных ножа со сверкающими кристаллическими клинками. Тефери простер руку с посохом вперед, словно собирался обрушить на своего противника разрушительное заклинание, но он знал, что сил у него осталось на один-два небольших фокуса, а потом он просто рухнет без чувств.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он.

— Только так я мог до тебя добраться, — ответил Квенди. Лицо его было искажено от ярости. — Предатель, разрушитель.

Он метнулся вперед, но маг смог слегка замедлить время, и смертоносный рывок Квенди превратился в медленную и грозную поступь.

— Это ты вызвал бурю, — попятился назад Тефери.

Ухмылка Квенди,который боролся с тающими силами Тефери, скорее походила на гримасу:

— Я заплатил волшебнику за заклинание, разбудившее ветра, и за напитанный магией смерти яд, который сделал Макита похожим на жертву мага времени.

— Кто ты такой? — требовательно спросил Тефери. Если уж ему суждено было умереть, он хотя бы хотел узнать, почему.

— Моим предком был Магета, названный Львом, — взгляд Квенди оставался жестким, словно сталь. — Он был в Ки'паму, когда ты его уничтожил.

— Генерал... — у Тефери ёкнуло сердце. Он помотал головой: — Ки'паму не уничтожен, я...

— Лжешь! — стиснув зубы, Квенди боролся с хваткой заклинания времени, и Тефери понимал, что долго он не продержится.

Вдруг с громким щелчком вокруг руки воина обвился кнут и дернул его в сторону.

Субира шагнула вперед, с ней был Акиме и другие погонщики. Каждый держал в руках оружие.

— Не трогай его, Квенди! — крикнула она. — Он не убивал Макита и не призывал бурю. Все это сделал ты. Это ты — убийца!

Лицо Квенди выражало железную уверенность.

— Он был слишком силен! Я должен был ослабить его, чтобы убить. Ты не понимаешь...

Субира, словно не веря своим ушам, отмахнулась от него.

— Ослабить? И для этого ты готов был погубить мой караван и половину города? А Макит? Думаешь, твой драгоценный Магета гордился бы тобой? — она скривилась в гримасе отвращения. — Мы путешествовали вместе, Квенди, и я знаю, что это тебя недостойно.

— Макит был вором и убийцей, — огрызнулся Квенди. — Я не стал бы убивать невиновного.

Его слова не произвели на Субиру впечатления.

— Ты готов был пожертвовать всем караваном, чтобы поймать в ловушку Тефери.

Квенди покачал головой. Растерянность постепенно сменяла гнев.

— Я знал, что он остановит бурю и спасет их.

— Знал, что он спасет их? — с негодованием воскликнула Субира. — И все равно ты хочешь убить его.

— Он — губитель Жалфира! — крикнул Квенди. — Всю жизнь мне говорили, что мой род должен отомстить ему!

Тефери скривил лицо в гримасе. Квенди воспитывали, рассказывая о возмездии и кровавом долге, о мести за тех, кого он никогда не знал, и за место, которого не видел. Он был уверен, что убить Тефери — единственный способ освободиться от этого удушливого наследия.

— Жалфир не уничтожен, — проговорил Тефери. — Ступай на берег, к другим пилигримам, и убедись сам! Он все еще здесь, и если бы я мог вернуть его, то без раздумий заплатил бы за это жизнью.

Контролировать свой голос стоило магу изрядных усилий.

— Но моей жизни недостаточно. У меня больше нет могущества. Это невозможно.

— Субира, магистраты уже близко, — встревоженно проговорил Акиме. — Надо уходить.

— Приведи мой фургон, — ответила Субира. — Мы с Тефери поедем вперед и подождем вас на следующем привале.

— Нет. Я не позволю тебе забрать его, — резко сказал Квенди. — Я слишком долго ждал...

Субира отбросила кнут в сторону и зашагала вперед, пока практически не уперлась в грудь Квенди.

— Тогда убей меня, — сказала она спокойно. — Только так ты меня остановишь. Или ты убийца, или нет, Квенди. Выбирай.

— Субира, — проговорил Тефери осипшим вдруг голосом. Он в ужасе представил, как Квенди вонзает свой нож в сердце женщины, а он не в силах его остановить. — Не надо. Не рискуй... Квенди, пожалуйста, не убивай ее.

Субира, казалось, не слышала его слова. Одно долгое мгновение Квенди смотрел не нее, потом медленно сделал шаг назад. Он отступил, и погонщики поспешили вперед, чтобы встать между ним и Субирой. Потом Акиме подогнал фургон Субиры.

Квенди стоял и глядел, как Субира помогает Тефери забраться на козлы. Когда она забрала поводья у Акиме, он спросил:

— Почему ты помогаешь ему?

— Я помогаю вам обоим, дурень, — сказала она. — А теперь проваливай и займись чем-нибудь достойным.

Акиме спрыгнул вниз. Фургон тронулся, и Тефери сказал:

— Тебя могли убить.

Он дрожал от измождения, у него не осталось никаких сил.

— Всегда пожалуйста, — ответила Субира. — Можешь вернуть мне долг. Поезжай с нашим караваном и не подпускай к нему воров, грабителей и другие неприятности. Это занятие как раз для мага времени.

Тефери откинулся на сиденье и подумал над предложением. Звучало оно весьма соблазнительно. Если продолжать странствовать, почему бы не делать это в компании?.. В компании людей, которым не надо врать о том, кто он такой.

— Только недолго, — сказал он наконец, когда фургон выкатился на разбитую дорогу. — Я не из тех, кто оседает на месте.

— Ньямби, осторожнее! — крикнул Тефери дочке. Она снова бегала по двору и гонялась за стрекозами, что кружили у распустившихся в чаше фонтана лилий. Большой дом в тени акаций был просторным и уютным, хоть и старым, и камни, которыми был вымощен двор, нельзя было назвать ровными. Трещины между ними были как раз такого размера, что туда могла угодить детская ножка.

Несколько лет назад Субира нашла себе сменщика, чтобы тот водил ее караван, а сама поселилась с Тефери в небольшом городке близ их старого маршрута, и у них появилась Ньямби. Теперь она вернулась к каравану и дома бывала лишь время от времени. Их дочку растил Тефери.

Ньямби побежала к фонтану, но споткнулась о выпирающий камень и начала падать. Тефери действовал инстинктивно: он бросил заклинание, и Ньямби застыла в воздухе.

На мгновение маг застыл сам, удивившись сам себе. Оказывается, несмотря на то, что он уже давно не пользовался магией, Тефери не растерял своих боевых рефлексов.

Он подошел к девочке и обошел ее по кругу, вычисляя траекторию падения и проверяя, что на пути нет ничего острого или твердого. Когда он даст ей упасть, она плюхнется на траву, может быть, набьет себе шишку и, если повезет, запомнит, что не стоит бегать в сандалиях по неровным камням двора. Другого выбора у него просто не было.

Он вспомнил, как однажды у него был выбор: дать разрушить Жалфир или сохранить его невредимым, убрав прочь из этого мира. При мысли о Ньямби, целой и невредимой... застывшей, словно муха в янтаре, его передернуло. Тефери не хотел, чтобы ценой безопасности стала ее свобода и возможность расти. Это очевидно.

Это не было очевидно в случае с Жалфиром — тогда он не мог поручиться, что от Жалфира останется хоть что-то, когда по нему пройдутся фирексийцы. Но значительная часть Доминарии все же выжила, и пусть не все в ней осталось невредимым, но сохранилось достаточно, чтобы вновь расти и развиваться.

Тефери вздохнул. Он давно понял, что вернул бы Жалфир, если бы мог. Копание в собственной душе не поможет ему обрести нужное для этого могущество.

«Но, кажется, я знаю, что поможет», — подумал маг. В свое время Урза создал могущественные артефакты; если их найти, Тефери мог бы заполучить их силу. Об этом стоило подумать.

Однако пока он решил, что лучшим решением будет компромисс. Он встал перед Ньямби и снял заклинание.

Время вокруг нее побежало вновь, и девочка с веселым смехом упала в отцовские руки.

Сюжет выпуска «Доминария»
Описание planeswalker-а: Тефери
Описание мира: Доминария