Революция начинается

Предыдущая история: Прорыв

Стремясь захватить власть, Теззерет занял место Верховного консула, и теперь он держит Гирапур в своей железной хватке. Но еще остались те, кто не желает мириться с тиранией. Изобретатели-отступники собираются атаковать эфирный узел. Если они одержат победу, то получат топливо для своих изобретений — и своего восстания.

Город Гирапур постоянно изобретал себя заново. Здания сносились, уступая место новым — прочнее, выше, из лучших материалов и с лучшими технологиями. Почти каждый квартал и каждая площадь за последние несколько лет в той или иной степени претерпели ремонт или перестройку. В городе было мало места для истории, и еще меньше — для ностальгии. В большинстве районов пыль пахла строительными материалами и потом. Здесь было не найти ароматов старого дерева и потускневшей латуни. Гирапуру было некогда стареть.

Впрочем, у города была и другая сторона. Узкие переулки, где всегда царила тень, районы, где разрешения на обновление все никак не могли утвердить, и просто места, которые жители обходили по привычке. Чандра Налаар следовала за матерью по одной из таких забытых улочек. Она низко надвинула капюшон плаща, скрыв волосы, и опустила взгляд, смотря себе под ноги.

— Этому месту уже несколько десятков лет, — голос Пии Налаар был мягким и ровным. — Все это время оно принадлежало семье эфиридов, и они поддерживали там порядок. Киран... мы с ним приходили сюда. Много лет назад.

Чандра на подняла взгляда.

— Для чего мы здесь, мам?

— Гонти платит консульским, чтобы патрули сюда не заглядывали. Мы найдем здесь тех, кто поддерживает наше дело, — Пия посмотрела на никак не отмеченную дверь и вдохнула запахи машинного масла, дыма и специй. Петли были хорошо смазаны, и дверь легко распахнулась, выплеснув на темную улицу поток света и звуков.

Чандра вошла, откидывая капюшон. Внутри была небольшая сцена, поднятая над полом где-то на полметра. Перед ней полукругом были расставлены две дюжины низких круглых столиков, окруженных подушками и низкими табуретами. На каждом столике стоял светильник с абажуром из разноцветного стекла, и за каждым были самые разные посетители, шепотом обсуждающие свои дела.

На едва освещенной сцене кто-то тихо играл на ситаре — скорее задавая настроение, чем притягивая внимание. Пия помахала музыканту рукой и показала два пальца. Тот понимающе кивнул.

— Погляди вокруг, Чандра, — улыбнулась Пия. — Это лучшие изобретатели, пилоты и механики во всем Гирапуре. Они до сих пор не оправились от того, что случилось на ярмарке, и теперь нужна лишь одна искра, чтобы разгорелось пламя. По своей натуре они все бунтари, но нам нужно настоящее восстание.

Чандра кивнула:

— И сейчас ты произнесешь перед ними речь? Подстегнешь их немного? Хороший план.

Пия вновь улыбнулась:

— На самом деле, все, что я могу сказать, они уже слышали. Первая отступница и все такое. Они до сих пор сомневаются, и им нужно кое-что новое. Чандра, я хочу, чтобы это сделала ты.

Чандра открыла рот, но не произнесла ни звука. Закрыла, снова открыла и попробовала еще раз.

— Мам, нет! Я не... Все эти истории про «вдохновляющие речи» — не про меня. Правда. Что я им скажу? Они меня даже не знают.

— Ошибаешься. Они тебя хорошо знают. Знают, что ты для нас уже сделала, и откуда пришла, — Пия вновь подала знак ситаристу, и он закончил мелодию, слега поклонился под тихие аплодисменты и покинул сцену. — Просто расскажи им, что ты чувствуешь. Причин у них уже достаточно. Осталось раздуть в них огонь.

— Да, но... — Чандра замолчала, увидев, что все посетители клуба повернулись к ней. Кто-то смотрел с надеждой, кто-то — с унынием, кто-то сердито, а кто-то вовсе не выражал эмоций. Но почти все немного улыбались, узнавая ее.

— Да. Раздуть огонь. Сейчас сделаем, — пробормотала про себя пиромантка, нерешительно поднимаясь на низкую сцену.

— Привет... Я... ну, вы все, наверное, знаете, кто я такая. Чандра Налаар. Дочка Пии, — Чандра мгновение помедлила. — Эм-м... дочка Кирана.

Эти слова у нее получились сдавленными, почти неслышными, но она воспряла духом, когда услышала пробежавший по аудитории ропот и увидела, как кивают головой зрители.

— Кто-то из вас наверняка его знал.

Новые кивки.

— Кто-то из вас... могу поспорить, кто-то из вас знал его лучше, чем я сама. И знаете, что? Это неправильно! То, что вы успели узнать моего отца, а я — не успела. Вы могли работать с ним, болтать с ним, смеяться с ним, а я — нет. Они забрали его у меня. И от мамы. А когда она решила дать отпор, вы все просто... вы просто позволили ей. Они забрали у нее Кирана — конечно, она бросилась в бой. А вы? Вы ждали. Вы позволили ей сражаться в одиночку, потому что у вас они забрали недостаточно.

Зрители зашумели. Кто-то выглядел оскорбленно, но никто не встал и не вышел. Чандра продолжила:

— Что ж, сейчас они забрали остальное. Вашу работу, ваши старания, ваши инструменты — все. Они забрали все, потому что такова их природа. А вы просто сидите тут, едите и пьете, жалуетесь и ничего не делаете. Что они забрали у вас? И что еще должны забрать?

Чандра резко замолчала. Она взглянула на обращенные к ней глаза и стекла очков, на лица — от скривившихся до взволнованных.

— Не надо мне было этого говорить, — пробормотала она. — Я пойду.

Зрители протестующе встали с мест. Чандра спрыгнула со сцены.

— Извини, мам. Это была плохая мысль. Я...

Пия улыбнулась и положила руку дочке на плечо.

— Тс-с! Погоди немного.

Рассерженная девушка подлетела к Чандре и ткнула в ее сторону пальцем.

— Да-да, нам жаль твоего отца, но что ты прикажешь нам делать? Они забрали мой корабль! Это единственное, что сошло бы за оружие, и у меня этого больше нет. Хочешь, чтобы я сражалась? Но как?

Чандра сжала кулаки.

— Я...

Пия успокаивающе положила ей ладонь на поясницу. Чандра с громким щелчком захлопнула рот и почувствовала, как поднимаются волосы на шее.

Толпа зашумела, поддерживая молодую изобретательницу.

— Они забрали все мои инструменты. Обчистили всю мастерскую, — выкрикнул пожилой гном.

— Я три года работал над генератором. А они все унесли — все чертежи и прототипы! У меня ничего не осталось.

Посетители вскочили на ноги и шумно ругались, дав волю злости. Искра разгорелась быстро, и через несколько минут разразившийся в клубе хаос грозил бунтом выплеснуться на улицы. Все уже забыли о Чандре, которая немного нерешительно стояла рядом с матерью.

— И... что теперь?

— Ну, теперь мы... — Пия вдруг замолчала. — О. Это не входило в мои планы.

Экстравагантно одетый эфирид в сопровождении двух вооруженных телохранителей выплыл в зал из алькова за сценой. Он поднял руку, и толпа почти сразу же успокоилась — холодный страх потушил их злость.

Эфирид говорил тихо, почти шепотом:

— Друзья, прошу вас... Не будем устраивать скандалов. Вы все не хуже меня знаете, что это место — оплот мира и процветания. В обычной ситуации я попросил бы смутьянов удалиться, — он повернулся к Пие, и огонь в его глазах немедленно потускнел. — Однако. Ваши жалобы не оставили меня безучастным. Некоторые из них не лишены оснований. И я полагаю, что могу предложить решение. Прошу вас проследовать за мной.

Эфирид жестом пригласил Пию, Чандру и еще нескольких посетителей в заднюю комнату. Одновременно охранники встали у двери на улицу, положив руки на оружие — еще не доставая его, но ясно дав понять о своих намерениях. Чандра взглянула на мать, без слов спрашивая, не пора ли им удалиться... с фейерверком. Пия отрицательно покачала головой.

Чандра и остальные послушно прошли за эфиридом в кабинет в глубинах здания. Телохранитель повернул спрятанный в резных панелях кабинета переключатель, и открылась узкая дверь, за которой ступеньки спускались в тоннель. Без всяких объяснений эфирид пошел первым.

Узкий тоннель оказался не обычным подземным проходом с влажным, застоявшимся воздухом. Его ярко освещали небольшие эфирные светильники, а обоняние ласкали ароматы полудюжины разных кухонь.

— Я пожалею, что спрашиваю, но все же: куда вы нас ведете? — спросила женщина-пилот, теребя свои браслеты и подозрительно оглядывая узкие стены.

— Ты еще не догадалась? Мы отправляемся побеседовать с самым защищенным жителем Гирапура в самом защищенном из мест. И мы найдем решение, которое предотвратит дальнейшие беспорядки.

— Ты ведешь нас к Гонти, — это было скорее утверждение, а не вопрос.

Чандра застыла на месте.

— Что? Стоп-стоп, нет! Так не пойдет. Гонти нас уже один раз сдал. Мы уходим, — она подняла пылающие кулаки. — И я сама найду выход.

Эфирид удивленно повернулся к Чандре.

— Пиромантия в узком коридоре с горючими стенами? Уверяю тебя, все не настолько страшно. Кроме того, мы уже на месте. Ты можешь изложить все свои соображения лично Гонти.

Он толкнул дверь, и перед ними открылся роскошный кабинет. Во главе длинного стола, сплетя пальцы, сидел одинокий эфирид.

— Вы прибыли позже, чем я рассчитывал. Сейчас нам нельзя терять времени. Сядьте.

Кто-то из их группы подошел к столу, но Чандра не переступила через порог.

— Ты предал нас Консульству. С какой стати нам выслушивать твои слова?

— Великий эфир! Спасибо тебе, дорогая. Мне так редко удается указать людям на их недальновидность... Видишь ли, я вынудил вас действовать. Сидя за этим столом, я разработал подробные и продуманные планы. Для них мне не хватало лишь решительности. И вот вы у меня в кабинете — готовые к решительным действиям. Присядь, будь добра, — Гонти рукой указал на пустой стул, рядом с которым уже сидела Пия.

— Поправьте меня, если я ошибусь, — продолжил Гонти, складывая пальцы домиком. — У вас нет инструментов. У вас нет кораблей. У вас нет эфира. Все, что теоретически могло бы служить оружием против Консульства, у вас конфисковали.

Гонти подал знак, и охранник распахнул широкую дверь, открывая их взорам блестящий металлом склад.

— К счастью для вас, у меня есть кое-какой опыт сокрытия ценностей от Консульства.

Эфирид встал и учтиво поклонился.

— Будучи крупнейшим коллекционером диковинок Гирапура, я полагаю, что у меня найдется кое-что для вашего небольшого восстания, — он кивнул Пии. — Я считаю своим... гражданским долгом предложить это вам.

— Не пытайся казаться милым, — сказала Чандра. — Назови свою цену.

Глаза Гонти мерцали, словно зимние звезды.

— Цена будет зависеть от того, насколько полезными мы окажемся друг другу. Разве это не разумно?

Глядя в скошенные окна зала управления эфирного узла, Эсрам задумчиво покусывал тонкие щипчики для мелких деталей. Внизу мостики и площадки подсвечивались сиянием, исходящим от пронизывающих комплекс труб с эфиром. Один эльф как-то раз назвал эфирный узел бьющимся сердцем Гирапура. Поэтичная метафора, но довольно точная.

Пока он смотрел на светящиеся синим трубы, одна из них замигала и потухла.

— Потеря давления в двенадцатом коллекторе, — доложил один из младших градостроителей.

Тон инженера был спокоен, но в зале управления царила весьма нервная атмосфера. Это был уже четвертый вышедший из строя за этот вечер коллектор — и вторая поломка, которую Эсрам наблюдал лично.

— Перенаправить поток на девятый и тринадцатый, — распорядился гном. — Пока ничего не чинить.

Ремонтная команда, работавшая над починкой первых двух коллекторов, не нашла ничего необычного, так что час назад отряд из Консульства постучался в дверь Эсрама и сообщил, что у них какие-то неполадки, и без него — старшего разработчика эфирного узла — разобраться, в чем дело, не получается. И вот он стоял здесь, покусывая щипчики и выискивая признаки поломки или диверсии, вместо того чтобы выпить кружку молока с куркумой и отойти ко сну.

Предполагалось, что работа в распределении скучная. Работники эфирного узла направляли эфир непосредственно в город, согласно его потребностям. Приоритет был у Консульства, затем необходимую энергию получали различные городские районы. В идеале все получали необходимое количество, и все были довольны. Когда началось строительство павильонов Ярмарки Изобретателей, указом Консульства была снижена квота эфира для «недонаселенных районов», и начало расти недовольство — Эсрама и горожан. Но старший градостроитель уверил себя, что это всего лишь экстренная мера. Временная, не больше.

Однако с началом репрессий «экстренное» перераспределение стало обычным делом. Хуже того, оно стало делом политическим. Районы получали или не получали эфир согласно распоряжениям Консульства, и все они получали куда меньше, чем обычно. Вместо этого градостроителям узла было велено повысить снабжение консульских зданий.

— Старший градостроитель! — обратился к нему из-за спины помощник Раджни.

— Хр-рм? — ответил он.

— Консул Камбал здесь, и он желает вас видеть, — сказал Раджни.

Консула не стали бы поднимать из кровати, чтобы разбираться с поломками. Значит, дело в чем-то еще.

Эсрам прекратил двигать челюстями, подумал и повернулся, оставив щипчики в зубах.

Перед ним стоял Камбал — консул Камбал — с пронзительными глазами и в сопровождении свиты. Зал заполнил густой аромат камфоры и сандала — такое ощущение, что консул вымачивал свой плащ в благовониях. Для человека он был низковат, но все равно нависал над Эсрамом — и это доставляло ему видимое удовольствие.

— Комфул, — сказал Эсрам, не вынимая изо рта щипчиков, и с огромным удовольствием отметил, как дернулись усы Камбала.

Начальники Эсрама как один говорили ему, что жевать предметы во время размышлений было его худшей привычкой: это непрофессионально, негигиенично и говорит о неуважении к своим инструментам и к своей работе. Теперь Эсрам стал старшим градостроителем, а большинство из этих бывших начальников прозябали на пенсии или застряли на своих посредственных должностях. Некоторые из них даже подчинялись ему самому.

Консул перерасчетов Камбал был единственным, кто до сих пор мог отдавать Эсраму приказы. С неприязнью гнома к этому человеку могло сравниться только видимое презрение Камбала к Эсраму.

— Старший градостроитель, — сказал Камбал. — Я не ожидал застать вас здесь в ночную смену.

Эсрам вынул щипчики изо рта.

— Неполадки, — ответил он. — Я, прошу меня извинить, тоже не ожидал увидеть здесь консула перерасчетов, который явился поговорить с начальником ночной смены.

— Срочное дело, — пояснил Камбал. — Удачно, что я застал вас здесь, чтобы обсудить его.

Он жестом указал на внутреннюю стену зала управления, где мерцала карта эфирной сети Гирапура, показывающая снабжение разных его частей. Городские районы были тусклыми или черными. Здания Консульства ярко сияли.

— Сегодня днем, — начал Камбал, — вам поступил запрос на эфир из Шпиля. Вы его проигнорировали.

— Я не игнорировал его, — возразил Эсрам. — Я прочитал его очень внимательно и счел ошибкой. Тогда я отправил в Консульство вопрос. Как только я получу верный наряд, я...

— Никакой ошибки не было, старший градостроитель, — перевал его Камбал. — Верховный консул лично подписал распоряжение.

Эсрам не смог удержаться от того, чтобы фыркнуть.

— При всем уважении, консул, вы сами читали этот запрос? В нем говорилось о постоянном потоке на неопределенное время — с такой мощностью, что опустошит городские резервуары меньше, чем за неделю. Это была ошибка.

— Нет, старший градостроитель. Это был приказ.

Весь опыт Эсрама говорил о том, что одно ни в коем случае не исключает другого.

— Консул, — сказал он. Для этого нам придется перекрыть эфир большей части города. Даже официальным организациям. Я не имею права...

— Полагаю, что вашей квалификации будет достаточно для внесения необходимых изменений, — отрезал Камбал. Я даю вам свое разрешение.

Значит, этот хитрый ублюдок явился сюда ночью, чтобы в отсутствие Эсрама вынудить кого-то из его подчиненных выполнить этот возмутительный приказ?..

— Камбал, нет. Я не могу этого сделать. Это вредительство.

— Вы получили приказ, старший градостроитель, — прошипел Камбал. — Выполняйте, или его выполнит кто-то другой.

— В письменном виде, — сказал Эсрам. — Мне нужен этот приказ в письменном виде. С вашей подписью.

Долгое мгновение Камбал с ненавистью глядел ему в глаза; кончики его усов подергивались.

Зал управления сотряс взрыв.

— Что за!..

— Взрыв в девятом коллекторе, — доложил градостроитель.

— Проклятье! — воскликнул Эсрам. Он повернулся к окну. Ослепительно-синяя вспышка осветила темноту и угасла, растворившись. — Сводку!

Градостроители уже спешили к нему с техническими выкладками и сведениями о пиках давления, схемах перенаправления и нанесенных повреждениях.

— Что происходит, Эсрам? — требовательно спросил Камбал.

— То, что ты уходишь, — ответил гном. Немедленно.

Глаза Камбала широко раскрылись.

— Мы обсудим вопросы снабжения позже, — буркнул он. — А пока... сохрани этот комплекс в целости и сохранности.

— Само собой.

Резко развернувшись, консул взбежал по лестнице, свита последовала за ним. Очевидно, на крыше их ждал корабль. Очень хорошо.

Их вновь тряхнуло, и на этот раз синяя вспышка осветила весь зал. Рвануло где-то близко. Двадцать третий?

— Взрыв на двадцать третьем!

«А я еще ничего», — подумал Эсрам.

В зале управления стало шумно. Завывали сирены. Градостроители выкрикивали распоряжения ремонтным командам и координировали схемы перенаправления потоков. Служба безопасности сообщала о многочисленных проникновениях на территорию.

Эсрам вновь прикусил щипчики и прислушался. Он старался определить масштаб атаки. Девятый и двадцать третий. Не критично. И можно починить, несмотря на мощность взрывов. Если отступники задумали вывести из строя эфирный узел, то начали они не слишком удачно.

Если.

Взорвав девятый и двадцать третий резервуары, нарушить работу комплекса было нельзя. Зато можно было проделать дыры в стенах, не повредив ничего жизненно важного.

— Отключить резервуары, — распорядился он, не вынимая изо рта щипчиков. — Полная блокировка.

— Полная блокировка, — повторили приказ работники.

Возможно, это был грабительский налет, и взрывы призваны были отвлечь охрану, пока откачиватели отступников заполняли эфиром свои резервуары. В таком случае они недооценивали, насколько быстро градостроители могли перекрыть все потоки в комплексе.

Эсрам повернулся к Кайлеш, женщине-гному, командовавшей охраной здания. Он вынул щипчики изо рта.

— Командир, взрывы могли повредить внешние стены.

— Ясно, — ответила Кайлеш.

Градостроительница-ведалкен с коротко постриженными волосами повернула голову от своего рабочего места.

— Блокировка не работает, — сказала она. — Заслонки открыты.

— Как такое может быть? — воскликнул другой градостроитель, юноша-человек, едва закончивший обучение.

Эсрам закрыл глаза и увидел чертежи эфирного узла. Иногда он видел их даже во сне.

— Может, — сказал он. — Если их чем-нибудь подпереть.

— Но как? Ведь заслонки находятся внутри труб, — спросил юноша. Те, кто недавно закончил обучение, знали чертежи почти так же хорошо, как Эсрам. А вот опыта им не хватало.

— Как долго эфирид может задерживать дыхание? — спросил Эсрам.

— Эфириды не ды...

— Вот именно, — сказал старший градостроитель. Однажды, много лет назад, он поймал эфирида, который жил в эфирных трубах. Он даже восхитился его упорством.

— Отключить насосы. Сейчас же.

Это уже была радикальная мера. Понадобятся часы на то, чтобы вновь запустить узел. Но сейчас радикальные меры, похоже, были оправданными.

Градостроители выкрикивали подтверждения. Еле заметный но вездесущий гул насосов затих. Но остались другие звуки — лязг металла и низкие удары. Бой?

— Командир, что у нас с обстановкой?

— Они внутри, — ответила Кайлеш. — Больше пока сказать нечего. У них есть какое-то оружие, сбивающее наши топтеры связи. Приходится обходиться гонцами.

Его люди и бойцы Кайлеш наперебой докладывали, пытаясь перекричать друг друга и шум битвы.

— У них какое-то импульсное оружие...

— Насосы отключены, идет перенаправление...

— ...наши собственные автоматы нападают на нас...

— Аварийные двери не работают!

— ... снаряжение, какого мы не видели...

— ...огнемета у нее не было, но она поливала огнем...

— ...вылезают из труб...

— Молотобойцы! Держите двери!

Эсрам выглянул в окно. На южной платформе что-то происходило, собирали какой-то механизм. Потом сверкнула вспышка и два раза глухо раздалось: «Бам! Бам!».

Гном успел пригнуться, прежде чем стекло брызнуло мириадами осколков, и в зал влетели два якоря размером со снаряды для баллисты. Градостроители попрятались кто где.

Трос потянул якорь назад, и его острые лапы впились в стену. Трос натянулся, высоко зазвенев, словно струна. В паре метров со вторым якорем происходило то же самое.

Подхватив плоскогубцы, Эсрам взялся за ближайший якорь, чтобы перекусить трос. Его тряхнул разряд, которого хватило, чтобы пальцы онемели, а гном прекратил дальнейшие попытки.

Раздалось громкое жужжание. Эсрам осмелился выглянуть из окна.

Из темноты на него неслась подвешенная между тросами небольшая гондола. В ней дюжина отступников потрясала оружием и инструментами, которые Эсрам даже не смог определить.

Укрепленные двери зала управления не выдержали ударов Молотобойцев, и в зал хлынули новые отступники вместе с подчиненными автоматами Консульства. Кайлеш и ее войска пали в неравном бою.

Гондола врезалась в стену зала, и отступники попрыгали на пол. Вскоре на каждого градостроителя из команды Эсрама наставили оружие как минимум два мятежника, а на него самого — три. Многие отступники знали его. Знали, что это он отключал поток эфира в их районы в дни кризиса. Эсрам никак не мог судить их за злобу.

Одна из высадившихся из гондолы отступниц шагнула вперед и сняла очки сварщика. Это была пожилая женщина, от которой исходил ореол властности. Гном узнал ее — он видел ее на арене.

Он выпрямился.

— Пия Налаар, — сказал гном. Значит, ты тут главная?

Женщина засмеялась, но без злобы.

— У нас нет главных, — сказала она. — Но у вас есть кое-что, что принадлежит нам. И мы пришли забрать это.

Эсрам оглядел разгромленный зал управления, полный отступников.

— Налаар, — сказал он тише. — Мои люди — не солдаты. А я беспокоюсь, что кто-то из вас слишком ненавидит нас за... недавние перераспределения.

— Это так, — ответила Пия. — С вами будут хорошо обращаться. Я даю тебе слово.

— Тогда я сдаюсь, — вздохнул Эсрам. — Эфирный узел твой.

«Пока твой».

Сколько времени нужно, чтобы отбить эфирный узел у сил Консульства? Рашми не знала точно, но ударный отряд покинул склад несколько часов назад. По ее мнению, они должны были уже вернуться — с победой или с поражением. Как бы то ни было, у Рашми и Митула оставалось совсем немного времени, чтобы закончить небесный корабль.

Освещение на складе было тусклым. Отчасти для того, чтобы сэкономить эфир, ведь если нападение на узел провалится, то запасы скоро подойдут к концу, а отчасти — чтобы не привлекать внимание воздушных патрулей Консульства.

В центре громадного темного пространства стоял громадный небесный корабль — почти такой же громадный, как и сам склад. «Погибель Теззерета».

Небесный корабль был следующим этапом плана отступников: захватить эфирный узел, заправить корабль эфиром и повести «Погибель Теззерета» в атаку на шпиль Консульства. Отступники собирались уничтожить этого чудовищного человека, а с ним — Межмировой мост.

Межмировым мостом они — мироходцы, как Сахили представила их Рашми, — называли ее переносчик материи. В их речи это звучало, как ругательство, — каждый раз, когда кто-то произносил эти слова, между ними пробегала тень беспокойства. Они шептались друг с другом о тех чудовищных злодействах и разрушениях, на которые будет способен Теззерет, если завладеет изобретением Рашми. Каждый новый сценарий был еще более зловещим, чем предыдущий.

Поэтому она была здесь. Если отремонтированный при ее помощи небесный корабль сможет уничтожить Межмировой мост, то беды, которые ее изобретение могло бы принести увиденным ей мирам, не лягут тяжким грузом на ее плечи.

И тогда она закончит. Уберет инструменты в ящик и покончит с изобретательством. Этот корабль — ее последнее творение, которое можно использовать во вред остальным.

В мягком свете лампы, что Митул держал над ведущим к двигателю корабля люку, Рашми несколько раз повернула гаечный ключ, закрепляя конденсатор. С каждым поворотом в ней все сильнее укреплялось ощущение неотвратимости. Еще три болта...

«...если тебя не интересует эта область эфирологических исследований, то, может быть, я смогу заинтересовать тебя другим предложением? Этот проект более теоретический».

Голос Митула ворвался в размышления Рашми. Ведалкен все это время говорил, рассуждая о новых исследованиях, которые, как он надеялся, они будут вести вместе. Мироходцы заставили Митула и Рашми пообещать, что они больше не будут заниматься переносом материи. С того самого момента Митул старался отыскать для них новую область.

— Теория эфирной прогрессии практически не разработана. Я полагаю, мы могли бы добиться больших успехов на этом поприще. Как ты считаешь?

— Может быть, могли бы, — пробормотала Рашми. Подняв взгляд, она поглядела в честные глаза друга. Покинуть его будет самым сложным из всего, что она задумала. Но если она действительно хочет пойти новой дорогой, не ведущей к боли и разрушениям, то у нее нет другого выхода, кроме как уйти. — У тебя есть набор гаечных ключей, Митул?

— Какой тебе нужен размер? — он повернулся к верстаку, как всегда готовый помочь. — Может быть, с изогнутой рукоятью?

— Да нет, я не об этом. Я имела в виду, есть ли у тебя свой собственный набор?

— О... — Митул сконфуженно наклонило голову. — Я всегда беру твой.

Он откашлялся.

— Надеюсь, ты не против?

— Конечно, не против, — быстро ответила Рашми. — Продолжай пользоваться.

Она отдаст ему гаечные ключи. Отдаст все свои инструменты. Она не могла представить их в других руках, когда ее здесь не будет.

Последний болт.

Рашми потянулась к дальнему углу конденсатора, но ее руки вдруг задрожали. Она попыталась успокоиться — сейчас было не время. И тогда она поняла, что это дрожат не руки. Дрожал пол у них под ногами. Дрожь становилась все сильнее, словно бродячее племя гигантов пыталось пробиться через стены склада. Отступники. Они вернулись.

— Эфирный узел наш! — торжествующий крик эхом отразился от стен. С оглушительным скрипом громадные двери распахнулись.

— У них получилось, — глаза Митула готовы были вылезти на лоб от восторга. Он примкнул к отступникам с таким энтузиазмом и страстью, что у Рашми это вызвало уважение. Изобретательница кивнула и выдавила улыбку.

— Отступники! — раздался с другой стороны небесного корабля голос Пии Налаар. — Отступники, соберитесь вокруг.

Митул умоляюще взглянул на Рашми.

— Иди, — сказала она. — Я сейчас закончу и догоню.

Митул замялся.

— Мы победили! — провозгласила Пия, и ответом ей был хор торжествующих криков.

Рашми видела, как горят у Митула глаза. Он хотел быть там, с ними.

— Иди, — повторила эльфийка.

Так, наверное, будет проще, чем прощаться. Она ускользнет, прежде чем ее хватятся. Сахили просила ее принять участие в церемонии наречения, но это было последнее, чего бы хотелось Рашми. Пора было уходить.

— Я займу для тебя место, — улыбнулся Митул и побежал, огибая хвост корабля. Рашми подняла руку, чтобы беззвучно попрощаться.

По складу разносился голос Пии:

— Сегодня мы встретились с теми, кто притеснял нас, и показали, что мы — сильнее, чем они.

Радостный рев.

— Но борьба еще не закончена. Она только началась! Победа в эфирном узле поможет нам теперь исполнить то, что должно быть исполнено.

— Сразить Теззерета! — прокричал кто-то. Эту фразу подхватили новые голоса, и в этот самый момент с последним поворотом ключа Рашми закончила работу. Чувство завершенности накрыло ее.

— Теззерету нет места в нашем городе, — продолжала свою речь Пия. — Это лжец и мошенник, обманом занявший место в вершинах власти. Тиран, которому нельзя позволять править. Наш долг — покончить с ним!

Отступники оглушающе взревели.

«И вы с ним покончите», — прошептала Рашми. Она закрыла люк двигателя. «Погибель Теззерета» была готова.

Краем юбки эльфийка стерла пыль и масло с золотой филиграни.

«Удачи...»

Последний раз коснувшись корабля, Рашми повернулась, чтобы уйти, но остановилась, заметив что-то на люке. Она наклонилась ближе и прищурилась, чтобы рассмотреть замеченное. На металле была гравировка, ставшая видимой только сейчас, когда Рашми счистила грязь. Две буквы, изящно вырезанные умелой рукой. «К. Н.»

У Рашми перехватило дыхание. Киран Налаар. Конечно же, это он. Погибший муж Пии, изобретатель, давным-давно построивший этот корабль. Рашми провела пальцами по гравировке, осторожно стирая оставшееся масло и грязь, словно ее нежность могла как-то исправить судьбу творения Кирана.

«Мне так жаль, что все так вышло».

Она надавила пальцами на буквы.

«Я знаю, как это — видеть, как твою работу используют во вред другим».

Филигрань вдруг отозвалась волной эфирной энергии, и ярко-синий вихрь закружился у Рашми перед глазами. Ее сердце замерло. Она знала это чувство. Оно было невероятно прекрасным. До этого она лишь единожды испытывала его — когда осматривала прототип эфирного очистителя Аваати Вии в Музее изобретений. На экспонате была табличка «Руками не трогать», но Рашми не смогла удержаться. Она провела ладонью по металлическому корпусу — и ее захлестнул дух изобретательницы прошлого.

Изобретатель, который вкладывает в работу все свое сердце и всю душу, обязательно оставляет в своем изобретении частичку себя. Руки Кирана придавали форму этому металлу, замыслы корабля родились в его голове, и вот теперь его сущность текла в его творении.

Рашми купалась в духе Кирана. Эльфийку переполняла его любовь к полетам. Взмыть высоко над городом. Не признавать границ. Его страсть к творению, к созданию того, что еще никто не делал раньше. Его готовность рисковать и выходить за пределы возможного. И кое-что еще, чего она не ожидала. Киран был готов до последней капли крови защищать свободу творить. Восстать против тех, кто пытается закрыть путь для нового. Защитить дух изобретательства, который был так дорог для него.

Она словно прекратила дышать, ее сердце словно прекратило биться... но чувства постепенно вернулись к ней, и на негнущихся ногах Рашми отошла от небесного корабля. Перед ее глазами все еще плясали синие всполохи, и она с трудом сохраняла равновесие. Заботливые руки подхватили ее.

— Они зовут тебя, — это был Митул. — Тебя ждут на платформе.

Рашми попыталась сказать что-то, отказаться, но она до сих пор не пришла в чувство, и голова у нее шла кругом. Митул провел ее мимо носа корабля и подтолкнул к ступенькам на платформу.

Пия приветственно протянула эльфийке руку.

— А сейчас ведущий эфирный инженер Рашми наречет наш небесный корабль.

Отступники взорвались радостными криками, а Пия положила руку Рашми на плечо.

— Рашми прошла через то, что большинству из нас сложно даже представить, — сказала она. — Она была в плену у Теззерета и смогла вырваться на свободу.

Собравшиеся вновь разразились криками поддержки.

— Я считаю, она заслужила право посвятить корабль погибели тирана, — Пия вручила изобретательнице бутыль с мерцающим эфиром. — Окажи нам честь. Давай покончим с этим чудовищем.

Возгласы «Прикончить его!», «Долой тирана!» и «Погибель Теззерета!» заставили Рашми взглянуть на собравшуюся толпу. Так много зрителей — целое море лиц — и все они смотрят на нее, а Рашми смотрела на них. Но сейчас она видела не отступников. Она видела изобретателей. Каждый из них был здесь, потому что верил в дух изобретательства. Тот же дух, что она почувствовала в Киране. Он все еще бился в ней, страстный и яркий.

И в корабле, и во всей революции было больше, чем она позволила себе увидеть. Она чуть было не позволила своему страху победить. Чуть было не убедила себя, что все дело в одних лишь разрушениях. Это было бы самой большой ее ошибкой.

— Давай, — шепнула ей Пия.

Рашми шагнула вперед и покрепче сжала бутыль с эфиром, чтобы та не выскользнула из вспотевших пальцев.

— Привет.

Ее голос показался ей самой хриплым и очень тихим в холодном, сухом пространстве. Она начала снова, громче.

— Привет.

Никто не ответил. Рашми прочистила горло.

— Я нареку этот корабль, как сказала Пия. Но сначала ему нужно новое имя.

Собравшаяся толпа всколыхнулась, по ней прошел ропот. Краем глаза Рашми заметила, что Пия натянуто улыбается, взглядом умоляя эльфийку сделать то, что она должна была сделать.

Но теперь Рашми точно знала, что именно она должна была сделать.

— «Погибель Теззерета», — продолжила Рашми. — Звучит неплохо. Особенно для меня. Уж поверьте.

Раздалось несколько сухих смешков.

— И подходит хорошо. Именно это нам предстоит сделать — положить конец власти этого чудовища. И мы это сделаем, поверьте мне.

Кто-то в толпе поддержал ее криком.

— Но ведь на самом деле мы собрались здесь не для этого. То есть, не только для этого. Никто из нас не хочет сражаться, ломать, разрушать. Мы делаем так лишь потому, что должны. Потому что это необходимо, если мы хотим защитить то, что дорого нам. Защищать — вот чего мы действительно хотим. Мы здесь, чтобы спасти свой город. Защитить его дух — дух изобретательства. Вот, что поставлено на карту. Мы — изобретатели. Мы создаем. Мы строим. Мы несем новое в этот мир, а не забираем.

Ее словам вторили разрозненные возгласы поддержки.

— Глубоко внутри себя мы все знаем, кто мы такие. Но если вам нужно вспомнить об этом, то подумайте о человеке, построившем этот корабль, — великом изобретателе Киране Налааре.

Взоры всех собравшихся направились на стоявшую рядом с Рашми женщину. Эльфийка почувствовала, как выпрямилась Пия.

— Никто не воплощал в себе дух изобретательства так, как Киран. Он жил, чтобы творить. И верил в право на свободу самовыражения для всех. Он построил этот корабль не чтобы разрушать, а чтобы делать открытия. И сейчас я надеюсь, что когда все это закончится, когда мы победим и сбросим деспота... что тогда корабль Кирана вновь поднимется в небо ради благих дел. Что он донесет его дух — наш дух изобретательства — во все концы света. Поэтому я нарекаю этот небесный корабль «Сердцем Кирана», — Рашми занесла бутыль с эфиром над головой. — Да не забудем мы никогда, кто мы такие.

Она разбила бутыль о нос корабля, и загадочное синее вещество плеснуло на сверкающий золотистый металл.

Толпа взревела, а на глаза Рашми навернулись слезы. Пия взяла ее за плечи.

— Спасибо тебе. Спасибо тебе большое.

Женщина взяла эльфийку за руку и подняла ее вверх под гром оваций.

— За дух изобретательства! — раздался голос из толпы. Рашми узнала его и отыскала взглядом Митула, вскинувшего в воздух кулак. Их глаза встретились, и эльфийка улыбнулась другу, зная, что им не придется прощаться. Они были изобретателями, исследователями совершенно новой области — общей временной теории эфира — и они не позволят Теззерету забрать это у них.

Сюжет выпуска «Эфирный Бунт»
Сюжет выпуска «Каладеш»
Описание planeswalker-а: Чандра Налаар
Описание мира: Каладеш