Факел непокорности

Предыдущая история: Время инноваций

Мироходец из Каладеша посетил Равнику, чтобы обратиться за помощью к Стражам. Однако те изначально собирались вмешиваться только в том случае, если опасность грозит миру извне. Возможные неприятности на Ярмарке Изобретателей Каладеша мироходцы не сочли достойными своего внимания. Но для Чандры Налаар это дело оказалось личным. Это ее родной мир — то место, где она не была с тех пор, как двенадцать лет назад зажглась ее искра мироходца. Ничего не сказав остальным, Чандра перенеслась в Каладеш. Домой.

Дом — как отнявшаяся мышца. Путь в Каладеш был укрыт завесой времени, как дорога зарастает сорняками, и в какой-то момент Чандра даже решила, что не сможет найти дорогу. Но даже не успев сделать глубокий успокаивающий вдох, она прибыла на место.

Пиромантка стояла в центре мощеной кирпичом площади. Здесь все было ей знакомо, и от этого нереального чувства голова у Чандры шла кругом. Кардамон и благовония, медная сварка и смазка для шестеренок, мускусный запах от проходящих мимо древоспинных топтунов, резкая вонь шерсти бандаров. В воздухе были знакомые нотки эфира — свежие и открытые, как нагретый солнцем лен, но в то же время энергичные. Именно этот аромат подсказал ей, что она дома. Могучая сила эфира закручивала облака в небе, билась в сердцах воздушных кораблей, текла по толстым стеклянным трубкам, пронизывая весь город.

Ее последний день в этом мире оставался в прошлом, прерванный и незаконченный. И вот этот день продолжился — только город стал еще более суетливым... и высоким. Разве не должно быть наоборот — в детстве все кажется больше?

Люди торопливо, как это обычно бывает в Каладеше, проходили мимо нее. Созвучие их голосов заставило Чандру вздрогнуть. Она слышала обрывки их разговоров — и такие беседы вполне могли проходить в ее родном доме. Увлеченные споры о том, что покажет на Ярмарке какой-то знаменитый изобретатель, едкие комментарии по поводу конструкции воздушного корабля, короткие жалобы на срывающиеся сроки.

Чандра обхватила себя за локти. Ей хотелось свернуться в своем детском гамаке, подвешенном среди строительных лесов заброшенной шахты доэфирной эпохи — над мастерской, где ее родители склонились над каким-то новым изобретением. Ей хотелось оказаться там, слушать их голоса, обсуждающие работу по металлу. Ей хотелось домой — вот только она была дома, но совсем этого не ощущала. Ей больше не было одиннадцать, и мама больше никогда не обнимет ее, и...

Чандра зарычала и топнула ногой. Она потушила руки о штаны и вытерла глаза. Нет.

Где-то здесь, в толпе, был отступник, которого она искала, попавший в беду изобретатель, и остальным Стражам до него не было дела. Когда Чандра была маленькой, ее семья боролась с Консульством, тайно поставляя эфир талантливым изобретателям. Пиромантка не знала, почему этот отступник был для нее так важен, или почему это задание привело ее назад на Каладеш. Она просто знала, что ей надо найти изобретателя — и поскорее.

Вокруг нее шумел Гирапур — город тысячи лиц. Она даже не знала, как выглядит это отступник. Чандра почувствовала знакомое ощущение — то чувство, когда она ввязалась во что-то, не приготовив плана к отступлению. На мгновение ей захотелось вернуться на Равнику.

Рядом остановились два стражника Консульства, смерили ее оценивающим взглядом и пошли дальше. Возникшее чувство непокорности тут же заглушило желание бежать. Чандра спрятала сам по себе сжавшийся кулак и схватилась за свисавший рядом вымпел Консульства. Поставив ногу на декоративную медную подпорку, она подтянулась и по вымпелу вскарабкалась на балкон здания.

Пиромантка лезла вверх, а внизу открывалась панорама города. По улицам шли люди и проезжали машины — зрители стекались на Ярмарку Изобретателей. Оранжереи на крышах домов поворачивались вслед за солнцем. В центре города устремлялся к небесам колоссальный шпиль, и воздушные корабли на эфирных двигателях кружили вокруг него, словно мотыльки у огня. Чандра подумала, что вряд ли сможет разобраться в том сплетении чувств, что вызывал у нее Каладеш. Но даже если бы у нее был здесь друг, способный ее понять, она не смогла бы объяснить...

— Значит, это твой дом? — произнес женский голос рядом с ней.

Чандра вздрогнула от неожиданности, а потом нахмурилась. Рядом с ней, на только что бывшем пустым балконе, появилась Лилиана. Облокотившись скрещенными руками на перила, она смотрела на Гирапур.

Беловолосый человек крался по Гирапуру окольными путями. Он не выходил на главные улицы и не садился на экспресс, куда пускали по билетам. Его извилистый путь пролегал через лавки с запчастями, вдоль эфирных путей и по темным, тенистым дворикам. Низко натянув капюшон, он скрывал лицо от патрулей и топтеров. Оставаясь незамеченным, человек все ближе и ближе подходил к Ярмарке Изобретателей.

Чандра схватилась за перила и яростно поглядела на Лилиану.

— Если ты собираешься убедить меня вернуться домой, то уходи лучше сразу.

Лилиана усмехнулась.

— Что ты, я об этом и не мечтала бы. Ты уже дома.

— Я не вернусь, пока не выясню, кого ищет этот Баан, — стиснув зубы, пиромантка подтянула узел материнской шали на талии. — И мне все равно, что хотят остальные.

— Верно, ведь это твои желания имеют значение. К черту остальных, если они не понимают, что твой дом значит для тебя.

— Да нет, они желают мне добра, — не согласилась Чандра. — Просто... им правда не понять всего этого.

Сотни объяснений тому, что значил для нее Каладеш, вертелись у нее в голове, но ни одно из них не было достаточно сложным или глубоким. Что такое дом из детства, когда само детство отняли у тебя? Как дом может что-то значить, когда самой собой ты стала, покинув его?

— Расскажи мне, — сказала Лилиана. — Может быть, я помогу тебе.

— Ты тоже не поймешь, — ответила Чандра.

— Я понимаю, что твой мир может приносить боль, — возразила Лилиана. Ее лицо было непроницаемо. — Я понимаю, что Баан — это нацепившие симпатичную форму скучные ограничения во плоти.

— Баан — один из них. Из консулов. Они следят за тем, чтобы город работал, как часы, но ненавидят всех, кто хоть немного выбивается из нормы. Изгоев. Отступников.

— То есть, тех, с кем весело.

— То есть, людей вроде меня. И моих родителей.

Руки Чандры лежали на перилах. От дерева поднималась тонкая струйка дыма.

На кончиках пальцев Лилианы заиграло фиолетовое сияние, а лицо расплылось в улыбке.

— Знаешь, я думаю, сейчас самое время отпраздновать твое возвращение домой.

Чандра удивленно приподняла бровь.

— У меня, вообще-то, есть дело.

— Да-да, заодно поищем твоего драгоценного отступника. Но посмотри на себя! Там, внизу, громадный праздник, а ты совсем не веселишься. И кроме того! Мы с тобой, вместе, в этом городе... Уверена, мы найдем на свои головы какие-нибудь крайне увлекательные неприятности.

Чандра не выдержала и тоже улыбнулась.

— Лилиана, тебе на две сотни лет больше, чем мне. Кто из нас должен быть разумной и ответственной.

— Хочешь, скажу кое-что по секрету? — Лилиана шутливо сложила руки и прошептала Чандре на ухо. — Нам не обязательно быть разумными и ответственными.

Человек в капюшоне вслушивался в шумный гул Ярмарки Изобретателей. Его лицо и правая рука были укрыты, но теперь он делал это не для того, чтобы спрятаться от солдат Консульства или внимательных объективов наблюдательных топтеров, а чтобы свободно передвигаться по Ярмарке. Изобретатели сразу же бы узнали его и помешали бы выполнить задуманное. Он не мог этого допустить. Ему нужно было выполнить задание, прежде чем кто-нибудь заметит его.

Человек влился в людской поток и слушал. Слова вели его к цели.

Эфирные следы в небе меняли цвет, из нежно-синих и белых становились золотыми и медными, потом розовыми и фиолетовыми и, наконец, ярко-бирюзовыми на черном звездном небе. Зажглись гирлянды питаемых эфиром лампочек, и из каждой двери города лился свет и звучала музыка. В поисках нужного человека Чандра и Лилиана поговорили кое с кем из сочувствующих отступникам. Это привело к долгим светским беседам с изобретателями в салонах и бальных залах сообществ, а это, в свою очередь, привело к танцам. Чандра с удивлением обнаружила, что кружится и выделывает антраша в церемониальной пляске, прославляющей достижения великих механиков и пилотов. Выразительным пируэтам она научилась, когда была монахиней на Регате.

Ее щеки горели. Она взглянула на Лилиану, которая после одного лишь дня, проведенного в этом мире, уже чувствовала себя как дома. Некромантка стояла с бокалом в руке, прислонившись к стене, и вовсю очаровывала ведалкена в форме Консульства. Она чем-то напоминала львицу, играющую с раненым буйволом.

Но когда синее лицо солдата стало пурпурным, а улыбка исчезла, Чандра отреагировала немедленно. Готовая бежать или драться, она поспешила к Лилиане и услышала, как человек из Консульства переходит к обвинениям.

Глаза ведалкена превратились в узкие щелочки.

— А если бы я знал об угрозах Ярмарке, — проговорил он, — то какое до этого дело вам, госпожа? Если вы что-то знаете, то обязаны об этом сообщить.

Лилиана с грациозным изяществом развернулась к нему.

— Что ж, лично я считаю, что вы обязаны... — и закончила такой вульгарностью, что с тем же успехом могла выплеснуть бокал собеседнику в лицо. Впрочем, это она сделала сразу же после. Напиток тек по ошеломленному лицу ведалкена и стекал на его консульскую форму.

Чандра раскрыла рот. Она не знала, ахнуть от ужаса или расхохотаться.

— Неплохо я его, а, Чандра? — Лилиана подмигнула подружке. — Это моя коллега, Чандра. Гордая сторонница отступников.

В голове Чандры зазвучала тревожная сирена.

— Отступники, — произнес солдат ведалкенов, как произнес бы название обнаруженных в собственном доме паразитов. Он вытер лицо платком и за чем-то потянулся в карман.

— Вы, двое, — сказал он. — Вы пойдете со мной.

Когда Чандра увидела, что ведалкен из Консульства достал из кармана — филигранные наручники, напоминающие изящное украшение, — в ней вспыхнула ярость. Волосы превратились в пламя. Руки сжались в кулаки. Ей вновь было одиннадцать, и ее несла неудержимая волна гнева.

Солдат с вытянувшимся лицом уставился на это зрелище, и в общем-то, Чандре этого было достаточно. Но тут он раскрыл рот и произнес: «Руки вперед, живо». В этот самый момент кулак Чандры, стремительно пролетев по дуге, врезался ему в челюсть. Голова солдата развернулась и врезалась в стену ночного клуба, от стены отскочил зуб, и ведалкен свалился на пол.

Лилиана засмеялась, благодаря подругу за увлекательное зрелище, и салютовала ей бокалом.

Чандра почувствовала, как на нее устремились глаза всех присутствующих в клубе.

— Пойдем-ка отсюда, — сказала она.

— Но разве ты не хочешь показать зрителям, на что еще ты способна? Наказать этого громилу, как он того заслуживает?

— Идем, быстро!

Чандра перемахнула через ограждение и, пригнувшись, побежала по ночному клубу. Через черный ход она выбежала в переулок, а Лилиана проследовала за ней. Они пронеслись мимо двух изобретателей, наблюдавших за сражением своих автоматов. Один механический боец взмыл в воздух на затейливых медных крыльях, а второй разъезжал по земле на колесе-гироскопе.

К тому времени, как мужчина в капюшоне нашел то, что искал, было уже темно. От чернеющих впереди трибун Овального Трека шла небольшая группа молодежи, и из рюкзаков у них торчали медные ноги и хватательные конечности не вполне легальных автоматов. Изобретатели-отступники.

Человек вышел к ним навстречу с непринужденным видом. Его длинные серебряные косы оставались под капюшоном, но он протянул руку — не ту руку, другую, — так, чтобы показать символ прохудившегося шпиля на внутренней стороне перчатки.

Заметив прохудившийся шпиль, женщина-гном протянула свою ладонь с таким же рисунком, и они обменялись рукопожатием.

— Боюсь, сегодня мы сами на мели, друг.

— Я ищу не эфир, — сказал он. Слабым заклинанием он изучил содержимое ее рюкзака. У ее автомата был слуховой модуль. Идеально. Теперь дело было за малым — чтобы она продолжила говорить.

— Я ищу свою подругу. Может, вы мне подскажете, где запланировано на завтра ее выступление?

— Завтра будет много выступлений. Имя у твоей подруги есть? — она пыталась разглядеть его лицо, заглянуть в глаза. Разумная осторожность.

У него были только отрывочные сведения, но это вполне подходило под легенду подозрительного отступника.

— Она велела не использовать имен. Я просто должен с ней встретиться. Ты не слышала о таком?

Тем временем следующее заклинание делало свою работу. По его команде маленькое металлическое слуховое устройство высвободилось из своего места в автомате. Оно медленно проплыло по воздуху из рюкзака женщины в карман беловолосого.

— Извини, — сказала женщина, пожав плечами. — Не имею понятия, о ком и о чем ты говоришь.

Но человек знал, что его собеседница — сообщница той, кого он ищет. Он улыбнулся и извиняющимся тоном сказал:

— Прошу прощения. Не буду вас беспокоить.

— Ничего страшного, — ответила женщина-гном. — Как связаться с тобой, если мы что-то узнаем про твою подругу? Как тебя называть?..

Он отвернулся и махнул рукой.

— Хорошего вечера...

Человек глубже надвинул капюшон и ушел прочь. В своей руке — той руке — он держал небольшой изящный медный модуль. Человек мысленно повелел ему включиться, шестеренки закрутились и модуль рассказал ему все, что слышал. Разговоры, время, даты. И место.

Каждый раз, завидев патруль, Чандра и Лилиана сворачивали за угол, и из каждого поворота получалась небольшая экскурсия по городу. Они пригнулись, пробежали под рыночным навесом и поднялись по элегантной лестнице. Выглянув в окно, внизу они увидели тихий переулок, по которому не проходили патрули.

— Давай туда, — сказала Чандра. Лилиана была не очень рада этому предложению, но по шатким лесенкам они все же спустились в переулок.

Прислонившись к стенам друг напротив друга, они перевели дух. Крыши уже освещали первые лучи утреннего солнца. На улицах вновь стало многолюдно.

— С меня хватит этих бешеных гонок по городу, — недовольно заявила Лилиана. — Я как-то больше привыкла к эффектным выходам.

Но Чандра не слушала ее. Она глядела на мозаику на стене.

Мозаика давно выцвела, кое-каких фрагментов уже не было. Изобретатель на портрете в круглой рамке смотрел в сторону, его круглые защитные очки были сдвинуты на лоб. На его добром лице играла легкая улыбка. Подняв с пыльной дороги цветной камешек, Чандра попыталась приладить его на место, но он опять упал на землю.

Лилиана встала рядом с Чандрой, рассматривая мозаику.

— Это мой отец, — сказала Чандра. — Киран.

— У тебя его нос. И его очки.

— Они с матерью были великими изобретателями. Их убили, когда я была еще ребенком.

— Мне очень жаль. Кто их убил? Консульство?

Чандра на несколько секунд зажмурила глаза.

— Один псих в форме. Бараль. Мои родители погибли из-за него. Потому что он меня ненавидел. И потому что они хотели меня защитить.

Лилиана взглянула на нее с интересом и любопытством. Чандре это совсем не понравилось.

— Это не твоя вина. А его.

— Не надо было сюда возвращаться. Зачем я вернулась сюда?

— Потому что думала, что ты перед ними в долгу. Все мы в молодости принимаем решения, за которые приходится платить, — Лилиана взглянула на мозаику и стерла пятнышко грязи с портрета. — Может, нам надо поискать этого твоего Бараля.

— Это место... здесь я научилась ждать беды. Научилась не доверять людям.

— А еще ты научилась стоять за себя. Узнала, как быть опасной.

— Ты так говоришь, будто это что-то хорошее.

— Большая часть людей готовы принимать то, что дает им жизнь. Мир говорит им, что они слабы, и они соглашаются. Они проглатывают разочарование, позволяют ему разрастаться внутри себя, а потом просто ложатся и умирают. А мы? Мы учимся говорить «нет». Учимся кусаться и бросаться вещами. Учимся выживать. Ты — из тех, кто выживает, Чандра.

Чандра взглянула в глаза отцу. Она положила руку на кромку шали — материнской шали, которую носила на поясе.

Лилиана ухмыльнулась.

— Если Бараль так ненавидел твою семью, то надо узнать, что с ним сейчас. На всякий случай. И если мы встретимся с ним, то после этого портрета ты сможешь взглянуть ему в глаза и лично сказать, что ты о нем думаешь. Ты этого заслуживаешь.

— Я не знаю, — сказала Чандра. — Бараль, наверное, думает, что я тогда умерла.

— Только представь его рожу, когда он поймет, что это не так. Когда он узнает, что ты выжила.

От мысли об этом Чандра слегка повеселела.

Тогда Лилиана взглянула ей в глаза, и лицо у нее было серьезным.

— Когда ты сожжешь его, оставив лишь пепел.

Чандра пораженно отдернулась назад, но в то же время в груди у нее поднялось темное возбуждение. Бараль убил отца у нее на глазах. И она знала, что это Бараль командовал солдатами, которые сожгли деревню и убили ее мать. Она потеряла семью — из-за одного человека. С каким удовольствием она бы посмотрела, как он горит.

— Если он еще жив, — проговорила Чандра, — то ответит за то, что сделал.

Лилиана говорила тихим шепотом.

— Будет справедливо отплатить ему за ту боль, что он причинил тебе.

— Будет справедливо, — повторила Чандра, и ее волосы загорелись.

— Вот они! — послышался голос с конца переулка, и двое стражников в форме устремились к мироходцам. Их обнаружили!

Чандра рванулась бежать, но Лилиана схватила и остановила ее.

— Хватит бегать, — произнесла некромантка, спокойно глядя на стражников. — Эту погоню можно закончить иначе.

— Нет! Мы так не поступаем.

— Мы поступаем так, как требуется, — сказала Лилиана, и ее словам ответил гудок проходящего в паре улиц отсюда поезда.

Чандра стряхнула руку Лилианы. Взглянув на стражников, она метнула в их сторону шар из жаркого пламени. Но он летел не в преследователей. Попав в мощеную кирпичом землю, шар растекся огненной стеной, перегородившей переулок. Стражники еле успели остановиться.

Пиромантка посмотрела на Лилиану.

— Не надо указывать мне, что делать, — сказала она. — Идем. Есть идея.

Они вышли на главную улицу. Колоссальный арадарский поезд изящно балансировал в единственной колее в мостовой, и его отполированные деревянные бока блестели в утреннем солнце. По всей длине состава был открыты двери, и опаздывающие пассажиры спешили занять места в вагонах. Подбежавшая Чандра рукой остановила начавшую закрываться дверь.

Они с Лилианой забрались в вагон, и поезд зашипел и тронулся. В окна они видели, как стражники Консульства останавливаются и исчезают вдали.

Затейливый автомат у входа залязгал на них своими железками, требуя билеты. Чандра вмазала по нему кулаком, оставив изрядную вмятину. Лязг прекратился.

Они сели. Чандра прислонила голову к стеклу и слушала стук колес, наблюдая, как проносятся за окном дома из ее детства. И она, и Лилиана молчали.

Поезд дернулся, взвыли тормоза. Чандра схватилась за спинку и поднялась, но тут же повалилась на сиденья впереди. Истошно гудел гудок, колеса вагонов заклинило, а под потолком мигали тревожные красные лампы.

Поезд с грохотом и стоном останавливался. Чандра выглянула в окно. Снаружи творился еле сдерживаемый хаос. Специальный отряд консульских инспекторов сгонял людей в выделенные зоны. Вдали из разорванных эфирных труб мерцающий газ утекал в воздух, а воздушные корабли выбросили сети, чтобы отловить сбившиеся с пути топтеры. Целые здания, отрезанные от эфира, погрузились во тьму. Зеваки переговаривались и то и дело показывали в небо, но какой бы ни была причина случившегося, здесь ее, похоже, уже не было.

Нарушение. Последствия какого-то происшествия, случившегося в воздухе. Должно быть, это работа отступника, — того самого, о котором беспокоился Довин Баан.

В вагонах поезда раздалось громкое объявление:

— Наш поезд совершил непредвиденную остановку. Пожалуйста, оставайтесь на месте...

— Идем, — через плечо позвала Лилиану Чандра, уже прошедшая мимо сидящих пассажиров к двери.

— ...пока вам не позволит подняться проводник или официальный представитесь Консульства. Спасибо.

Чандра ударила дверную ручку. Механизм охватило пламя, и на месте замка осталась дыра с оплавленными краями. Пинком Чандра раскрыла дверь. Улица все еще проплывала мимо.

— Это мог быть отступник, — сказала пиромантка. — То есть, наверняка был.

Лилиана кивнула, и они прыгнули. На мостовой они оказались еще до того, как поезд полностью остановился. Вокруг стражники Консульства старались отогнать людей подальше от места происшествия. Чандра протискивалась через толпу, расталкивая плотный поток людей и стараясь наоборот подобраться поближе.

— Чандра! — вдруг позвала ее Лилиана. Она что-то заметила.

— Что?

— Гляди. В капюшоне.

Чандра проследила за ее взглядом. Через толпу умело пробирался человек, лицо которого было спрятано под капюшоном. Он не заметил их. Человек шел вдоль перекрытой области, не выпуская из виду место происшествия.

— Он прямо нарочито неприметный, тебе не кажется?

Чандра уверенно кивнула. Это их отступник. Надо было предупредить его.

— Эй, — крикнула она. — Эй, ты!

Возможно, он не услышал, а возможно, «эй, ты» оказалось не самым удачным обращением для желающего сорвать Ярмарку отступника, когда вокруг толпа народу. Как бы то ни было, он рванулся прочь, распихивая зевак и огибая сторожевую заставу Консульства.

Чандра и Лилиана устремились за ним и настигли — когда он сам догнал какую-то пожилую женщину и остановился.

Капюшон человека слетел. Его белые волосы были заплетены в косы. Из правого рукава торчала металлическая клешня, направленная на женщину.

Приятельницы нагнали человека, выбежав из толпы за его спиной. Но внимание Чандры приковала женщина. У нее, как у Чандры, были каштановые волосы, но оттенок был темнее, а кое-где проглядывала седина. В руке был портативный сварочный аппарат, на лице — защитные очки. Она яростно уставилась на клешнерукого.

Сердце Чандры замерло, глаза наполнились слезами. Она не понимала, что и как ей сейчас сказать.

— Наконец-то я нашел тебя, первая отступница, — заявил человек, словно оружие наставив металлическую руку на женщину. — Думаешь, твое маленькое представление помешает моей Ярмарке?

Женщина ухмыльнулась.

— Мы остановим тебя, главный судья. Если не сегодня, то завтра.

Лилиана схватила человека за руку и развернула лицом к себе. С непонятным Чандре отвращением некромантка выплюнула незнакомое ей имя:

— Теззерет.

И тогда, глядя на женщину с такими же волосам, Чандра тоже нашла нужное слово. Она выудила его из бешеного водоворота мыслей и смогла произнести вслух:

— Мама?

Сюжет выпуска «Каладеш»
Описание planeswalker-а: Чандра Налаар
Описание planeswalker-а: Лилиана Весс
Описание planeswalker-а: Теззерет
Описание мира: Каладеш